Он недоуменно поморщился, словно не решаясь продолжать рассказ, а потом неохотно признался:
– Мне многое сообщают.
– Знаешь, лучше не говори, не надо. Абдулла мне сам все расскажет.
– Погоди, не торопись! Эти сведения мне сообщили добровольно, я их не выпытывал. Они тебе пригодятся.
– В отсутствие Абдуллы я о нем говорить не желаю.
– Великолепно! Это была еще одна проверка. Прошу прощения, я не мог удержаться…
– Да что это такое, Туарег?! – возмутился я. – Я пришел к тебе в гости, а ты устраиваешь мне сеанс психоанализа?
– Нет, что ты! Позволь мне объяснить… Так вот, один бизнесмен не желал платить Компании деньги за охрану, обратился в суд, возбудил дело. Санджаю это не понравилось, и он велел Абдулле все уладить. Абдулла и ирландец явились к бизнесмену… В общем, Абдулла тебе сам расскажет, что дальше произошло. Скажу только, что кончилось все печально.
– А при чем тут моя подруга?
Лиза… В пчелином улье Туарега я не мог произнести ее имя.
– Об этом известно только одному человеку.
– А ты этого не знаешь?
– Пока не знаю.
Похоже, мое общество ему нравилось. Не хотелось думать, в каком свете это выставляло меня самого.
– Знаешь, что такое тайна? – спросил Туарег, пряча улыбку в длинной седой бороде.
– То, о чем ты мне не скажешь?
– Тайна – это неизреченная истина, – пояснил он. – Абдулла хранит свою тайну, он сам мне вчера об этом сказал.
– А зачем ты его спросил?
– Хороший вопрос, Шантарам. Почему ты его задал?
– Туарег, прекрати. Зачем ты расспрашивал Абдуллу обо мне? Это как-то связано с моей подругой?
– Конкэннону хорошо известно, что Абдулла считает тебя лучшим другом, поэтому ирландец и боится, что Абдулла рассказал тебе об убийстве. У Конкэннона есть две причины желать твоей смерти. Он неспроста объявил о вознаграждении за твою голову – сначала он хочет твоей смерти, чтобы помучить Абдуллу, а потом разделается и с самим Абдуллой.
– Спасибо, мне все ясно, – вздохнул я. – И как же найти Конкэннона?
Туарег снова рассмеялся, но не стал объяснять почему. Я сидел под аркой в бесконечности арок, укуренный до такой степени, что ноги не держали.
– Все люди делятся на две категории: те, кто использует других, и те, кого используют другие, – изрек Туарег.
По-моему, все люди очень разные и делятся на бесчисленные категории, но я вовремя сообразил, что Туарег говорит не об этом, и вздохнул:
– Значит, эти сведения мне дорого обойдутся.
– Если честно, я хочу попросить тебя об одолжении, – признался он. – По-моему, ты с удовольствием на это согласишься.
– С удовольствием?
– Расскажи мне все, что тебе известно о Ранджите Чудри.
– Зачем?
– Я хочу взять его под свою опеку.
– Под опеку?
– Да, помещу его в одно заведение по соседству.
Иногда судьба вручает тебе горсть песка и обещает превратить его в золото.
– Спасибо, Туарег, но я на это не согласен. – Я попытался встать, но предательские ноги не слушались. – Я как-нибудь сам разыщу и ирландца, и Ранджита.
– Погоди, – сказал он. – Прости, я снова устроил тебе проверку. Но теперь все, больше никаких экспериментов. Хочешь ознакомиться с моими выводами о нашей сегодняшней встрече?
– Я на твои эксперименты согласия не давал.
– Да, разумеется, – рассмеялся он и снова усадил меня на ковер. – Прошу тебя, останься, выпей со мной чая.
Юноши внесли еще один чайник.
– Прости меня, – попросил Туарег. – Даруй мне свое прощение, иначе мне придется целый год самоанализом заниматься.
– Я тебя прощаю.
– Как-то неубедительно. Ты и впрямь меня прощаешь?
– Послушай, ну как еще я могу даровать тебе прощение?!
– А вот это уже лучше, – сказал он. – Спасибо. Что ж, перейдем непосредственно к делу, больше никаких проверок. Так вот, я готов заплатить немалые деньги за возможность лично побеседовать с Ранджитом Чудри.
– Весьма привлекательное предложение, но…
– Ранджит нанес страшное оскорбление двум девушкам из очень уважаемых семейств. Родственники готовы заплатить любые деньги за…
– Нет, спасибо.
– Ясно. Между прочим, эта проверка была непредусмотренной. Спасибо, приятно было с тобой поговорить. Вот адрес ирландца, – сказал он, протягивая мне записку. – Сегодня с ним будут только двое. Лучше всего напасть в полночь.
– Спасибо. Прости, Туарег, но, если я найду Ранджита, разбираться с ним буду сам.
– Я понял. Тебе нужна помощь? Похитить ирландца непросто.
– Я не собираюсь его похищать, просто заставлю его пересмотреть варианты своих действий.
– Ах вот как! В таком случае да пребудет с тобой милость Аллаха. Давай еще покурим? – предложил он.
– Нет, мне пора.
– Прошу тебя, останься, – умоляюще воскликнул Туарег.
Юноши внесли новый кальян, наполненный чистейшей гималайской водой, насыпали в чашу чистейший гималайский продукт и подали блюдо свежих фиников.
Туарег откинулся на шелковые подушки.
– Знаешь, сначала я умы образовывал, а потом – пытал. Должен признать, что никакой разницы в этом нет. Смешно, правда?
– Твоим подопытным не смешно.
Он снова рассмеялся жутковатым, неестественным смехом:
– Вообще-то, среди психиатров не принято упоминать самое очевидное.
– Количество успешно вылеченных пациентов?
– Нет, общеизвестно, что есть те, которым можно помочь, и те, которым помочь нельзя. Самое очевидное – то, что поведением можно управлять, совершенно не понимая его. Если можно заставить любого сделать все, что угодно, невольно задумываешься о том, кто мы на самом деле.
– Никто не может заставить человека сделать все, что угодно, даже ты. Предсказать человеческие поступки невозможно. Это мне нравится больше всего.
– Ты сам через это прошел, – сказал он, приподнимаясь. – Тебе это прекрасно известно.
– Что?
– Пытки, – пояснил он, сверкнув глазами.
– Ты для этого просил меня остаться?
– Ты сам через это прошел, – повторил он. – Расскажи, что ты понял. Прошу тебя.
– Я понял, что люди, которых считают слабыми, на поверку оказываются сильными. И наоборот.
– Верно, – вздохнул он. – Ты позволишь мне тебя… расспросить?
