– Зачем?
– Зачем я нужна или зачем нужно это знать?
– Зачем ты мне нужна, я и без тебя знаю: ты моя вторая половина. Но зачем мне эти подробности о тебе и Ранджите?
– Вторая половина? – улыбнулась она. – Это мне нравится. А разговор этот нужен потому, что я плохо обращалась с тобой, а я люблю тебя безмерно и испытываю угрызения совести, хотя я всегда старалась делать так, чтобы было лучше. Для тебя, я имею в виду.
– Хорошо, но…
– Я не хочу испытывать угрызения совести, особенно по отношению к тебе, так что нужно это как-то уладить. А для этого ты должен знать, что я делала все это время, тогда ты меня поймешь.
– Меня не интересует, что ты делала.
– Но ты заслуживаешь того, чтобы знать это.
– Я не хочу знать это. Меня это действительно не волнует.
Она засмеялась, и рука ее пробежала вверх к моей груди.
– Иногда ты смешнее, чем правда.
– И счастливее, – ответил я, целуя ее и уплывая вместе с ней в черной тени.
Спустя некоторое время она принесла еще две чашки кофе и завела песню по новой:
– Я хотела, чтобы политики занялись расселением людей из трущоб.
– Слушай, это очень хороший кофе, – сказал я. – Итальянский?
– Разумеется. Не отвлекайся.
– Расселение трущоб. Замечательно. Но я не уверен, что так уж хочу знать об этом. Я люблю тебя, Карла, и мне ровным счетом наплевать…
– Надо расселить людей из трущоб, чтобы они жили по-человечески. Ты же сам сказал, что это замечательно.
– Да, конечно, но…
– Мы встретились с Ранджитом в лифте, – сказала она.
– Слушай, Карла…
– Точнее, мы застряли в лифте.
– Это прямо метафора его жизни. Застрявший на полпути подъемник.
– Мы застряли в лифте между седьмым и восьмым этажом на целый час, – продолжала она навязывать мне свои воспоминания.
– На целый час?
– Да, на шестьдесят минут. Кроме нас с Ранджитом, в лифте никого не было.
– Он начал к тебе приставать?
– Конечно. Сначала на словах, потом пустил в ход руки, так что пришлось двинуть ему. Он не отставал, и я двинула сильнее. Тогда он сел на пол и спросил, чего я хочу добиться в жизни.
Я выпил кофе, мысленно двинув Ранджиту как следует.
– Мне впервые в жизни задали такой вопрос, – сказала она.
– Привет. Я задавал тебе этот вопрос, и не раз.
– Ты спрашивал меня, что я хочу сделать, а он спросил, чего я хочу добиться. Это не то же самое.
– Это то же самое, но в другом лифте, – сказал я.
Она рассмеялась и покачала головой:
– Слушай, иди ты со своими коанами. Что ты уперся как осел?
– Осел упирается, когда его перегружают.
– Я пока только начала тебя грузить. Выслушай то, что ты должен знать, а потом уже я нагружу тебя так, что мало не покажется.
– Обещаешь?
– Слушай меня!
– О’кей. Значит, мы остановились на том, что ты застряла в браке – пардон, в лифте – с Ранджитом и, когда он понял, что не может немедленно добиться тебя, он спросил, чего хочешь добиться ты. И что ты ответила?
– Я ответила не задумываясь. Я сказала, что хочу добиться достойного расселения жителей трущоб.
– А он что сказал на это?
– Он сказал, что сама судьба свела нас, что он собирается сделать карьеру на политическом поприще и расселение трущоб будет его предвыборной программой, если я стану его женой.
– Прямо в лифте?
– Сказал он это в лифте.
– И ты согласилась.
– Да.
– Проведя с ним всего час в лифте?
– Ну да, – ответила Карла, нахмурившись. Она испытующе посмотрела на меня, просвечивая меня двумя зелеными лучами сквозь серый сумрак, в который я погрузился. – Послушай, ты что, не веришь, что мужчина может сделать мне предложение, проведя со мной час в застрявшем лифте?
– Я не говорил…
– Один тип сделал мне предложение через пять минут после того, как увидел меня.
– Я же не говорил…
– И не пытайся это сделать, все равно ничего не докажешь.
– В твоих способностях я не сомневаюсь. Ну хорошо, он увлекся тобой. А политика ему зачем?
– Он сказал, что хочет отделаться от своих родственников и это наилучший способ. Он уже давно искал кого-нибудь вроде меня.
– Почему он хотел отделаться от родственников?
– В его руках был контроль над всей семейной собственностью, но его братья и сестры постоянно воевали с ним из-за его мошеннических сделок. Они трижды судились с ним, пытаясь лишить его контроля над деньгами, которые он растрачивал. Ему нужна была жена как оружие против них.
– Чтобы провоцировать их?
– Именно. Он хотел лишить их права на наследство, а для этого нужен был предлог. Он прекрасно понимал, что они будут наезжать на его жену-иностранку, особенно если она будет наезжать на них.
– И этот план созрел у вас за один час? Ты решаешь все его проблемы, он решает твои. Незнакомцы в лифте
[100]
.
– Точно. И всякий раз, когда я заставляла кого-нибудь из них оскорбить меня, он лишал его права на наследство. Система пенсионного обеспечения наоборот.
– Ты же всегда располагаешь людей к себе, даже когда не стараешься это сделать, – улыбнулся я. – Как тебе удавалось настроить их против тебя?
– Это довольно злобная компания. Все ненавидят всех. Ранджит раскрыл мне все их грязные секреты. Я включала перед ними честную дурочку, и это их дико бесило.
– Итак, доехав до первого этажа, вы поженились.
Карла вдруг посмотрела на меня с очень серьезным выражением:
– После того что я сделала с тобой по наущению Кадербхая, я думала, что ты никогда больше не заговоришь со мной. И мы действительно за два года не сказали друг другу ни слова.
– Я не хотел навязываться тебе, поскольку ты вышла за Ранджита.
– А я вышла за Ранджита, чтобы не связывать тебя. Два года я помогала ему отделываться от родственников и карабкаться на политический олимп, ибо у него самого, кроме амбиций, не было никаких данных для этого.
– Значит, ты помогала Ранджиту незаконно захватить семейную собственность, а он за это продвигал твою программу расселения трущоб, так?
