– Мы прощаем вас, – сказали мы в унисон.
– Благодарю вас. Доброй вам ночи и доброго утра. – Он уныло стал спускаться по лестнице, направляясь по следующему адресу.
– О Индия! – произнес я, качая головой. – Я люблю тебя.
– Не хочешь прочесть? – спросила Карла. – Письмо, доставленное самой судьбой в лице переродившегося человека.
– На самом деле это ты хочешь прочесть его, да?
– Любопытство – самоистязание.
– Я не хочу его читать.
– Почему?
– Письмо – это слишком назойливая судьба. У меня всегда с письмами связана какая-нибудь гадость.
– Ну разве? – сказала она. – Ты написал мне два письма, и это лучшие письма, какие я когда-либо получала.
– Писать их я могу, время от времени. Но я не люблю получать их. Один из вариантов ада в моем представлении – это мир, где ты получаешь письма каждую минуту, каждый день, непрерывно и вечно. Это кошмар.
Она посмотрела мне в лицо, затем на уголок письма, торчавший из кармана, и снова в лицо.
– Прочти его, Карла, если хочешь, – сказал я, протягивая ей письмо. – Я буду только рад. Если там есть что-нибудь важное, ты скажешь мне об этом. Если нет – порви его.
Она посмотрела на конверт:
– Ты даже не знаешь, кто его послал.
– Меня это не интересует. Мне с письмами не везет. Просто скажи мне, если там есть что-то, что я должен знать.
Она задумчиво похлопала конвертом по щеке.
– Оно и так уже запоздало, так что я прочту его позже, после того как мы найдем Анкита и убедимся, что с ним все в порядке, – сказала она и спрятала письмо под рубашку.
– За Анкита можешь не беспокоиться. Он не даст себя в обиду. Он опасный коммунист, вымуштрованный палестинцами в Ливии. Мне кажется, лучше пойти в твой шатер и проверить, все ли в порядке там.
– Это можно сделать, – улыбнулась она, – но сначала давай все-таки спустимся, а потом уже снова поднимемся.
Глава 77
Мы спустились по лестнице, думая о том, как снова поднимемся, и, еще не успев завернуть под арку позади здания, услышали смех Рэнделла и Анкита.
Подойдя к переоборудованному лимузину, мы увидели, что они оба валяются на матрасе в заднем купе, между ними сидит Винсон, а Навин и Дидье беседуют на передних сиденьях.
– Замечательная картина, – расплылась в улыбке Карла. – Как жизнь, мальчики?
– Карла! – закричал Дидье. – Иди к нам!
– Привет, Карла! – присоединились к нему другие.
– По какому поводу гулянка? – спросила она, опершись на открытую заднюю дверцу машины.
– Мы оплакиваем свою участь, – ответил Дидье. – Мы все брошенные или трагически разлученные судьбой мужчины, и ты получишь глубокое удовлетворение, если присоединишься к нам в нашем несчастье.
– Брошенные? – фыркнула Карла. – Et tu, Didier?
[108]
– Тадж бросил меня! – пожаловался он.
– Надо же! Скульптор разрубил своим резцом вашу любовь надвое.
– А меня бросила мисс Дива, – сказал Рэнделл.
– И меня тоже, – добавил Навин. – «Отныне мы только друзья», – сказала она.
– А я так и не нашел свою любовь, – сказал Анкит. – Я, правда, все еще продолжаю поиски, но так давно уже занимаюсь этим в одиночестве, что по праву могу участвовать в общем плаче.
– А меня выгнала из ашрама Ранвей, – сказал Винсон. – Я нашел ее и типа снова потерял. Она сказала, что я должен провести там с ней еще месяц. Целый месяц! Мэн, весь мой бизнес полетит к чертям, если я застряну там на месяц. А она этого не понимает. Она прогнала меня. Но я, к счастью, встретил этих парней.
Они пили анестезирующий напиток Анкита. Винсон загружал кальян. Стеклянная чаша была выполнена в форме черепа. В нем плавала маленькая змейка из жемчуга.
Винсон предложил трубку мне, но я уступил ее Карле. Она отмахнулась от нее.
– Я хочу сперва отведать знаменитые коктейли Анкита, – заявила она. – Для этого мне надо найти место у вас в автомобиле.
– Садись здесь, между нами, – предложил Дидье.
– Лин, а ты где сядешь? – спросила Карла.
– Мне надо почистить байк, – ответил я. Лимузин, перегруженный мужскими стенаниями, не представлял для меня такого интереса, как для нее. – Продолжайте пока без меня, а я присоединюсь позже.
Карла поцеловала меня. Навин вылез из автомобиля и пригласил Карлу в салон. Она забралась на переднее сиденье и устроилась с удобством рядом с Дидье задом наперед, прислонив спинку сиденья к приборной доске и скрестив ноги.
Навин улыбнулся мне, залез в машину и закрыл дверцу. Рэнделл включил фонарик-мигалку из запасника Джасванта и передал Карле стакан с коктейлем Анкита.
– За «Утраченную любовь», джентльмены! – провозгласила она тост.
– За «Утраченную любовь»! – подхватили джентльмены.
Для полного комплекта не хватало только Олега, поэтому он тут же и забрел под арку. Его обычная улыбка выглядела несколько натянуто. Увидев компанию в автомобиле, он оживился:
– Круто! Рад видеть тебя, Лин.
– Где ты пропадал, старик?
– У этих баб, у Дивушек. Они выжали меня, как борцовское полотенце, и выкинули. Я совершенно… мм…
– Razbit? – подсказал я.
– Да, разбит. По какому поводу пьянка?
– Это ежегодная встреча утерянных любовников. Она уже давно началась, а тебя все нет и нет. Залезай к ним.
Они закричали, загудели и втащили Олега на заднее сиденье, где он втиснулся рядом с Рэнделлом. Ему вручили стакан с коктейлем.
В ожидании Карлы я пошел к своему байку, припаркованному в самом удобном для быстрого выезда месте. Вытащив тряпки из-под сиденья, я стал любовно протирать мотоцикл.
Карла громко хохотала, Дидье визжал от смеха, а я разговаривал с байком, обещая ему, что никогда его не брошу.
Меня беспокоила мадам Жу. Я недостаточно хорошо ее знал, чтобы судить о том, любила ли она близнецов, – если вообще любила кого-нибудь. Но они находились при ней неотлучно в течение долгих лет. Она была мстительна и давно свихнулась. Интересно было бы знать, признала ли она свое поражение и затаила злобу или не признала, но злобу затаила.
Она, похоже, любила материализоваться из какого-нибудь темного угла под аркой нашего отеля, как раз там, где Карла в это время развлекалась в приятном обществе.
До рассвета оставался час. Я надеялся, что солнце изгонит нечистую силу. Присев на вылизанный байк, я выкурил косяк, посматривая на оба выхода из-под арки и вздрагивая при звуке шагов или мотора.
