– Нет-нет, извини! – произнес он и, быстро приблизившись, положил руку мне на плечо. – Я хочу показать еще кое-что! Вы оба должны это увидеть! Имейте в виду, это большой секрет. И я хочу поделиться им с вами.
– С меня довольно секретов за сегодняшний день, Халед. Дай мне знать, когда слезешь со своей горы.
– Но Абдулла тоже не видел моего секрета. Ты не можешь лишить его такой возможности! Это будет жестоко. Абдулла, ты ведь хочешь узнать секрет?
– Очень хочу, Халед, – заверил Абдулла, демонстрируя живейший интерес.
– Тогда убеди Лина остаться. В любом случае я сейчас иду туда и приглашаю вас составить мне компанию – если есть желание, братья.
Он отпустил мое плечо, набрал в легкие побольше воздуха перед новым подъемом и зашагал по лестнице на чердак.
Я придержал Абдуллу и шепотом спросил:
– Какого черта мы здесь торчим, Абдулла?
– Что тебе не нравится?
– Ты видел комнату с голыми девицами? Да что за хрень с ним творится? Хочешь завести подружку – ради бога. Мир полон девчонок, меняй их как перчатки. Но заводить натуральный гарем – это перебор по любым понятиям. Идем, брат. Нам нечего здесь делать.
– А как же насчет секрета, Лин? – прошептал Абдулла.
– На кой он тебе сдался?
– А вдруг это что-то важное?
– Лично мне уже хватило секретов, Абдулла.
– И тебе нисколько не интересно?
– У меня начинается удушье на нервной почве. Срочно нужен глоток свежего воздуха, чтобы оклематься. Пойдем отсюда.
– Прошу, задержись еще ненадолго, Лин! Давай хотя бы взглянем на этот секрет.
Я вздохнул.
– Так вы идете, друзья? – позвал Халед с середины лестничного пролета, где он устроил очередную передышку. – Эти лестницы меня убивают. Но я уже заказал лифт, на следующей неделе его установят.
Абдулла повернулся ко мне и скорчил просительную гримасу.
– Да, мы идем! – откликнулся я и зашагал вверх по ступенькам.
Халед миновал поворот лестницы, дотопал до чердачной двери, вытащил ключ из кармана халата, открыл замок и жестом пригласил нас войти.
Внутри было темно. Проникающий в дверной проем свет с лестничной клетки позволял разглядеть лишь смутные контуры помещения и стропила крыши вверху. Халед закрыл дверь и щелкнул выключателем – загорелась висящая на проводе лампочка.
И мы узрели массу драгоценностей, золотых и серебряных предметов, размещенных на нескольких столах россыпью, в сундучках и шкатулках. Там были подсвечники и зеркала, золоченые рамы для картин, ожерелья, цепочки, жемчужные бусы, браслеты, расчески, часы, броши, перстни, серьги, кольца для носа и для пальцев ног, а также несколько черно-золотых свадебных ожерелий.
И еще деньги. Кучи денег.
– Сколько бы я ни пытался передать это словами, – отдуваясь, сказал Халед, – гораздо лучше увидеть воочию, на? Вот что дает нам власть, исходящая от преклонения. Вы это видите? Вы видите?
Вопрос повис в воздухе, и наступившую тишину нарушало только сиплое дыхание Халеда. Потом в дальнем углу под крышей заворковали голуби, и эти звуки эхом отдались по всему чердачному помещению.
Наконец Халед вновь подал голос.
– Нигде не учтено, не облагается налогами, – объявил он, переводя взгляд с Абдуллы на меня и обратно. – Ну, что скажете?
– Тебе нужно усилить охрану, – сказал Абдулла.
– Ха! – выдохнул Халед и хлопнул рослого иранца по спине. – Не возьмешься за эту работу, старый друг?
– У меня уже есть работа, – спокойно сказал Абдулла.
– Да, конечно, у тебя есть работа, но…
– Все это тебе досталось от учеников? – спросил я.
– Собственно, это я называю их учениками, тогда как они именуют себя моими поклонниками, – изрек Халед, глядя на сокровища. – А ведь это еще не все.
– Еще не все?
– Да, представь себе. Много подарков осталось в Варанаси. Мне пришлось покинуть город в большой спешке, и я их там оставил.
– Каким образом оставил?
– Отдал полиции в качестве взятки. И тогда Лорд Боб поселил меня здесь, в этом доме, незадолго до своей смерти.
– А почему тебе пришлось бежать из Варанаси?
– А почему тебя это так интересует, друг мой Лин?
В глазах его поблескивали искорки отраженного бриллиантами света.
– Ты сам об этом заговорил, старик.
Несколько секунд он смотрел на меня, раздумывая, ступать или нет на скользкий лед откровений. И видимо, решил мне довериться.
– Там была одна девчонка, – начал он. – Моя поклонница, искренняя поклонница, принадлежавшая к видной семье браминов. Настоящая красавица, преданная мне душой и телом. Я и не подозревал, что она несовершеннолетняя.
– Да ладно тебе, Халед.
– Говорю же, я и подумать не мог. Ты давно живешь в Индии, Лин, и сам знаешь, какими скороспелыми бывают индийские девицы. Клянусь, на вид ей было восемнадцать. Груди размером с плод манго. И секс был как со зрелой женщиной. Но потом выяснилось, что ей только четырнадцать.
– Халед, чтоб тебя! Это уже ни в какие ворота!
– Но, Лин, попробуй меня понять…
– Понять секс с детьми? Почувствовать себя на твоем месте? Ты это мне предлагаешь, Халед?
– Но это больше не повторится.
– Повторится?
– Это не может повториться. Я принял меры.
– Всякий раз, как ты открываешь рот, все становится только хуже, Халед.
– Послушай меня! Я теперь у всех девушек проверяю свидетельства о рождении, прежде всего у самых юных. Так я себя обезопасил.
– Себя обезопасил?
– Полагаю, нам лучше закрыть эту тему, йаар. Все мы в прошлом делали вещи, о которых теперь сожалеем, не так ли? У арабов есть пословица: «Слушайся совета тех, кто заставляет тебя плакать, а не тех, кто вызывает твой смех». Сегодня мне не удалось тебя развеселить, Лин, но это не значит, что мои слова не стоят внимания.
– Халед…
– Я хочу сказать тебе и Абдулле, моим последним оставшимся братьям, что отныне моя власть, мои деньги и мое наследство – все это принадлежит и вам.
– О чем ты говоришь, Халед?
– Я говорю о расширения бизнеса, – пояснил он.
– Какого еще бизнеса?
– Да вот этого самого. Я об ашраме. Сейчас уже созрели все условия для экспансии. Совместно управляя предприятием, мы покроем сетью таких ашрамов всю Индию, а потом доберемся и до Америки. Весь мир будет у наших ног. Причем буквально.
