С Петром Сергеевичем Ларионовым Чужинов действительно успел встретиться. Утром, еще до визита к Кузьмину. Отношения у них с Ларионовым сложились самые замечательные. А уж после того, как Глеб фактически спас его молоденькую пассию – Полину, в которой тот души не чаял, так и вовсе лучше некуда. У хозяина Мирного с Полиной разница в возрасте почти в сорок лет, но Чужинову и в голову не приходило их осуждать. В конце концов, Полина далеко не нимфетка, и пусть связь ее тяготит, но коль скоро она с ним не расстается, значит, тому есть причины.
После взаимных приветствий Глеб рассказал и о событиях, произошедших с ними по пути в Мирный, и даже о своих подозрениях. Ларионов слушал внимательно, время от времени делая какие-то пометки карандашом в давно просроченном ежедневнике, и несколько раз переспрашивал, уточняя. После посидел немного, задумавшись, и наконец сказал:
– В общем, ничего хорошего не предвидится. Но по крайней мере мы теперь знаем, чего ждать. Теперь о деле.
И Чужинов без слов положил на стол исписанный лист. А пока Ларионов его просматривал, добавил:
– Разве что с Войтовым пока не определились. Но хорошо бы ему самому взглянуть на то, что есть в наличии. У меня на него особая надежда, соответственно и инструмент ему подходящий понадобится. По возможности – многофункциональный.
– Думаю, подберем ему что-нибудь по душе, не проблема, – кивнул Ларионов, не отрываясь от чтения. Наконец он взглянул на Чужинова: – С оружием, считаю, решение здравое, но вот это… Глеб, ты уверен, что именно такое снаряжение подойдет лучше всего? Все-таки выбор есть, и ты можешь получить куда более современное. Комплекты «Ратник», например.
Глеб видел, что Ларионов в какой-то степени чувствует себя виноватым. Еще бы: не будет у чужиновской группы ни данных предварительной разведки, ни аварийных закладок на всем протяжении пути, ни групп поддержки. Словом, всего того, что в обычной обстановке называется азами. Видел, и уже за одно это был ему благодарен.
– Не хочется лишнего внимания к себе привлекать, Петр Сергеевич. Оно нам совершенно ни к чему. Не посольством идем, чтобы впечатление произвести. По функционалу не хуже получается, ну а что касается «Ратника»… От кое-каких вещей я бы, безусловно, не отказался. Например, от нательного белья и флисовых курток. Или от тех же жилетов. Но остальное хотелось бы по списку.
Ларионов всегда ему нравился – дельный мужик. И совсем не солдафон. Нет у него привычки на людей кричать, но при желании одним взглядом может на место поставить. И Мирный под его рукой оказался совсем не потому, что Ларионов вовремя в нужном месте оказался. С этой базой связана совсем другая история.
То, что она – лакомый кусочек, было понятно всем, и прибрать ее к рукам желающих хватало. Как и попыток. Но после того, как люди повсеместно начали мутировать в тварей, здесь такой рассадник образовался, что куда тому муравейнику! А Ларионову хватило ума, пусть и с немалыми жертвами, но базу зачистить. Сам он в безопасном месте не отсиживался, наравне с другими с автоматом бегал. По всем переходам, складам, бункерам. Без электрического освещения, с одними лишь керосиновыми фонарями и факелами, уровень за уровнем. Ну и награда была велика: с такими ресурсами ему сам бог велел людские поселения по всей округе под себя подмять. А затем уже и порядок в ней навести: бандитов развелось много.
Жизнь изменилась, и теперь за каждый кусок хлеба приходилось вкалывать на полях от зари до зари. Или лезть туда, где в любой момент можно быть сожранным тварью. И куда уж проще – прийти и у других отобрать. Риск нарваться на встречную пулю? И его не избежать. Но зато потом!.. Ощущение вседозволенности, осознание того, что люди полностью зависят от тебя, твоего желания казнить или миловать, возможность взять все, что приглянулось, в том числе и любую женщину, сводило с ума многих.
Было время, командовал Чужинов отрядом, охотившимся на бандитов. Иной раз целые бандитские поселения приходилось штурмом брать. С ними поступали крайне жестко, на грани, а иногда и за ней. Заслужил – получи пулю, несмотря на раскаяние, клятвы и обещания. И помогло: сначала всех бандитов в округе извели, а затем и преступные рейды издалека стали редкостью.
Плохо было то, что значительная часть маршрута приходится на местность, куда власть Ларионова не распространяется, и потому легко можно нарваться на неприятности.
– Судите сами, Петр Сергеевич, – постарался объяснить ему Глеб, – идет группа, и на ней такая амуниция, что только из-за нее соблазн возникнет. И сразу интерес: куда идут? Зачем? К чему нам лишнее внимание к себе привлекать? Мы уж лучше по старинке: полушубки овчинные или даже фуфаечки, штаны ватные. Лучше б/у, но в нормальном состоянии. Хотя нет, обносков не надо: парочка ночевок под открытым небом, и все само примет надлежащий вид. Вот только обувь у меня вызывает сомнения: всем валенки хороши, но не для глубоких рейдов. Тут, видимо, придется что-то более современное на ноги напялить.
– Есть у меня тут один мастер, унты меховые шьет, – не задумываясь, ответил Ларионов. – Даже запас имеется. Небольшой, правда, на всех может размеров и не найтись.
– Унты – это просто замечательно. Можно сказать – моя мечта.
Ларионов неожиданно улыбнулся.
– Вообще-то я думал, ты мне тут такое напишешь! Я бы, конечно, не отказал, и все же…
– Я бы и написал, Петр Сергеевич, – Чужинов улыбнулся тоже, – если бы на «Урале» или КамАЗе приехал.
– Ну, КамАЗ не КамАЗ, но, если сходите удачно, каждый получит столько, сколько унесет. Причем по своему выбору. Так сказать, гонорар.
Глеб улыбнулся еще шире:
– Хорошая мотивация для парней.
Оба они упорно избегали разговора о пропавшей этой зимой группе, ведь он ничего не даст. Чужинов еще до встречи с Ларионовым успел выяснить ее состав, снаряжение, предполагаемый маршрут, Петр Сергеевич должен об этом знать: ему непременно уже доложили.
– Да, вот еще что. Людей, говоришь, у тебя хватает, но дам я тебе одного человека, да такого, что сам не откажешься. От сердца, можно сказать, отрываю. Понимаю, команда у вас слаженная, но этот спец лишним точно не будет. Из бывших фейсов
[11]
, группа «Антитеррор». Вечером все ко мне приходите, там я вас и познакомлю.
Глеб пожал плечами: не будет лишним, если ему сам Ларионов рекомендацию дает.
«В таком случае Егора можно здесь оставить, – подумал он. – Путешествие предстоит опасное, а он и жизни еще толком не видел. Повсюду твари и смерть. Ладно он – дети подрастают, которые и представления не имеют, что это такое – собраться всей семьей перед телевизором, посмотреть интересную передачу, полакомиться вкусненьким. А так заснешь вечером, утром проснешься, а твои папа или мама, а то и оба вместе стали вдруг тварями… до сих пор подобное не редкость».
Вечером Ларионов представил им Романа Крапивина. Глебу тот понравился сразу: несуетливый такой, и взгляд серьезный. Поговорил с ним Чужинов, задал кое-какие вопросы и кивнул Ларионову: беру.
