Кэт опустила голову и даже закрыла глаза.
– Мама, прости. Я не хотела…
– Я чудовищно испугалась, и не только потому, что потеряла горячо любимого, обожаемого мужа, – продолжала Ева, давясь каждым словом. – Нет. – Она смотрела на дочь потухшими глазами, которые сейчас были обращены в прошлое. – Сильнее всего я испугалась, когда подумала, что вместе с Дэнни я потеряла и тебя.
Кэт стиснула руку Картера, закусив щеку изнутри.
– Твой отец дрожал над тобой. Он бы никому не позволил и пальцем тебя тронуть, – продолжала Ева. – Он бы уничтожил каждого за одну лишь попытку. Но когда врач в больнице вышел ко мне… в его глазах было столько сострадания, что у меня отпали все сомнения… – Она сжала в руках чашку с остывшим чаем. – Я подумала, что эти твари отняли у меня и тебя.
– Как видишь, не отняли. – Кэт вытерла левый глаз. – Иначе бы сейчас меня здесь не было.
– Да, ты здесь. Но с ним! – с прежней язвительностью бросила дочери Ева.
– У тебя каждый, побывавший в тюрьме, – закоренелый преступник, – огрызнулась Кэт. – Картер не убийца.
– Нет. Он наркоторговец. Я могу вздохнуть с облегчением! – Ева даже не пыталась скрыть свое презрение.
Кэт раскрыла было рот, но мать не дала ей заговорить.
– Думаешь, отец одобрил бы твою работу в тюрьме? Думаешь, ему было бы приятно, что ты учишь отребье, от которого он пытался тебя защитить? Или ты думаешь, что, будь он с нами, он бы благословил твой выбор? Если ты так думаешь, ты глубоко ошибаешься.
Картер не сумел удержать Кэт. Она вскочила на ноги. В глазах – ни слезинки. Только злость на мать.
– Представь себе мама, он благословил мой выбор! Он благословил меня в тот день, когда мы были на его могиле.
Рука Харрисона легла Еве на плечо. Его взгляд убеждал ее успокоиться. Но Ева, как и Кэт, порывисто встала.
– Не смеши меня, Кэтрин! Отец никогда бы не одобрил твой выбор. И от меня ты не услышишь ни слова одобрения! Ты заслуживаешь намного большего, чем… он.
– Мама, ты забыла, что мне уже двадцать пять лет и я не обязана беспрекословно тебя слушаться.
– Но ты остаешься моей дочерью. Я хочу, чтобы тебе ничего не угрожало.
– Мне ничего не угрожает!
– Это рядом с ним-то? – Ева показала пальцем на Картера. – Может, тебе напомнить его «подвиги»? Торговля наркотиками, кража автомобилей, незаконное хранение оружия. Он опасен. Он не тот, рядом с кем я бы хотела тебя видеть!
– Довольно!
Это не выдержал Харрисон, и стены гостиной задрожали от его громоподобного голоса. Картер очумело смотрел на него, удивляясь, что этот молчаливый, сдержанный человек способен так рявкнуть. Впрочем, он и сам был близок к тому же. Чувствовалось, словесная перепалка матери и дочери по-настоящему рассердила его.
– Вы обе заходите в тупик.
Ева вздохнула:
– Харрисон, мне не кажется…
– А мне кажется! Хватит бессмысленных слов. – Харрисон потер лоб. – Что ни встреча – то сражение. У меня сердце разрывается. – Он посмотрел на Кэт, потом на Еву. – Я вас просто не узнаю. Я молчал до последнего, но больше не могу.
– Целиком тебя поддерживаю, – отозвалась Нана Бу, сидевшая в углу. – Ева, при всей любви к тебе я очень тебя прошу дать задний ход.
– Задний ход? – переспросила Ева. – Твоя внучка, видите ли, полюбила того, кому намного привычнее носить тюремный комбинезон, чем костюм.
Картер невольно усмехнулся.
– Даже если и так, – сердито ответила Нана Бу. – Но ты забыла об одном свойстве человеческой натуры. Чем больше ты кричишь и упрямишься, тем крепче желание Кэт и Картера быть вместе. И если ты не проявишь благоразумия, ты действительно потеряешь дочь.
Ева заморгала. Кэт посмотрела на Картера и скорчила выразительную гримасу. Он молча взял ее руку и поцеловал пальцы.
– Харрисон и ты, Кэт, идемте со мной, – распорядилась Нана Бу. Ее тон не допускал возражений. – Ева с Картером останутся здесь и продолжат разговор. – Она ободряюще улыбнулась Картеру. – Думаю, без зрителей и слушателей вам будет легче общаться.
Ева побледнела:
– Я не останусь с ним наедине.
– Почему? Боишься, что он попытается продать тебе понюшку кокса?
Ева вытаращила глаза. Картер едва удержался, чтобы не прыснуть со смеху.
– Останешься здесь, – как маленькой, сказала ей Нана Бу. – И будешь говорить.
Не сводя глаз с Евы, Нана Бу выпроводила из гостиной Кэт и Харрисона. Картера удивило, что Кэт даже не попыталась спорить с бабушкой.
Дверь закрылась. Ева мерила гостиную шагами, похожая не столько на львицу в клетке, сколько на рассерженную кошку, которой прищемили хвост. Картер устремил взгляд к дальней стене, где стоял массивный бар, облицованный красным деревом. Он молил всех богов, чтобы янтарная жидкость в высоком графине оказалась виски.
Так оно и было!
– Не знаю, как вы, а мне надо выпить, – устало признался он.
Ева следила за его движениями. Картер налил в хрустальный стакан порцию в два пальца. Жестом предложил Еве.
– Нет, благодарю. – Она вернулась в кресло. – Для меня рановато.
Картер потягивал бурбон, жмурясь от удовольствия. Никогда еще выражение «хмельное мужество» не казалось ему таким правильным. Ева старалась не встречаться с ним взглядом. Раздражение не покидало ее. Она молчала, что тоже не удивляло Картера. Так прошло минут пятнадцать, пока Картер не почувствовал, что дальше не может играть в молчанку.
– А знаете, Кэт здорово похожа на вас.
Ева пожала плечами, что означало: «Без тебя знаю».
– Да, очень похожа, – продолжал он. – Заботливая, решительная, страстная. И дьявольски упрямая.
– Если вы пытаетесь снискать мое расположение, сразу говорю: напрасно стараетесь.
– Знаю, – согласился Картер. – Вы, как и она, не идете на попятную, когда дело касается того, во что вы верите.
– Кэтрин сама толком не знает, во что она верит.
– Чушь собачья! Таких здравомыслящих людей, как Кэт, еще надо поискать. Вы просто не хотите это признавать. А поверив во что-то, она действует, так сказать, без флуктуаций и девиаций.
– Какой впечатляющий лексикон, – иронически усмехнулась Ева.
– Благодарю. Мне повезло с учителем.
– И не с одним, – сказала Ева, откидываясь на мягкую бархатную спинку. – Насколько понимаю, вам постарались дать достойное образование. Однако вы это не оценили. Вас куда больше привлекала торговля наркотиками и угон машин.
– Это не совсем так, – возразил Картер, делая очередной глоток.
– Меня не возьмешь на демагогию. Я предпочитаю факты. А факты таковы: в тюрьму вы попадали с завидной регулярностью. Потому я и сказала, что для вас это было чем-то вроде ухода в отпуск. Свой последний срок вы отбывали за хранение кокаина.
