– Как съездили в Сан-Франциско? – спросила Кэт, радуясь, что нашла тему для разговора. – Что успели посмотреть?
– Ничего. Я ездил туда работать. Можно попасть в самый райский уголок и не видеть ничего, кроме офисов и гостиничного номера. А они везде очень похожи.
– Наверное. Но если бы вы поехали на Мальдивы или на острова Карибского бассейна, вам бы наверняка понравилось больше.
– Главное, я съездил не напрасно, – усмехнулся Остин. – Провернул очень серьезную сделку. Но загруженность не мешала мне думать о вас. Я много думал о вас.
Кэт разглядывала свои руки. После той встречи на дне рождения Бет они с Остином обменялись номерами мобильных телефонов. Он несколько раз присылал ей эсэмэски. Остроумные, но строго в рамках обычной дружеской переписки. И вдруг – такое признание.
– Простите, – пробормотал Остин. – Может, я слишком тороплю события?
Кэт медленно покачала головой.
– Вы сегодня восхитительно выглядите. – Темные глаза Остина скользнули по ее фигуре, затем по ногам. – Этот цвет удивительно вам идет.
Кэт и самой нравился фасон ее красного платья с запáхом. Комплимент Остина вызвал в ней поток непонятных эмоций.
Остаток пути они ехали молча. Диск с музыкой закончился, и оба наслаждались тишиной. Остин свернул на стоянку возле дома Кэт. Она отстегнула ремень безопасности, подхватила сумочку и пакеты с подарками.
– Спасибо, Остин, что подвезли меня, – сказала она, закидывая за ухо непокорную прядку.
Тяжесть в животе не исчезала. Кэт откашлялась, мысленно отталкивая неприятные ощущения.
– Не стоит благодарности. Я замечательно провел время.
– Я тоже, – слегка улыбнулась Кэт.
Остин тоже улыбнулся:
– Мы встречались всего пару раз, но для меня драгоценна каждая минута этих встреч.
Взгляд его, как всегда, был твердым, с начальственным оттенком.
– А не встретиться ли нам еще раз, за обедом?
– Это… хорошая идея, – почти не раздумывая, ответила Кэт.
Остин улыбнулся. Его взгляд потеплел.
У Кэт перехватило дыхание. Ситуация становилась все более дурацкой. Ролевая игра, где роли известны заранее; и решительный взгляд темных глаз Остина, и ее бешено колотящееся сердце – единственный звук в салоне машины. Потом к нему добавился скрип кожаного сиденья. Остин подвинулся ближе. Кэт не попыталась отодвинуться. Она не то чтобы приклеилась к месту. Ее разрывали два противоположных желания: пулей вылететь из машины и остаться сидеть. От этой неопределенности у нее по спине ползли мурашки.
Их лица разделяла пара дюймов.
– Кэт, – прошептал он, а потом поцеловал ее.
Кэт замерла. Их губы встретились, слились воедино. Это было… так приятно.
Потом Остин коснулся ее левой щеки, призывно открыв рот. Кэт растворилась в поцелуе. Когда их языки сомкнулись, она, неожиданно для себя, тихо застонала. Ощупью найдя затылок Остина, она подвинулась еще ближе. Живот противно закрутило, однако Кэт предпочла этого не замечать. Она так давно ни с кем не целовалась.
Почему она должна отказывать себе в этом? Что до сих пор принесла ей ее строгость?
Остин постанывал, когда язык Кэт осторожно бродил по его языку. Ему захотелось втянуть ее язык поглубже себе в рот, но Кэт отстранилась.
Теперь они оба отстранялись, что не мешало его пальцам скользить по ее обнаженной руке. Это привело их к колену Кэт. Остин глухо застонал. Его рука осторожно двинулась вверх по колену и вскоре оказалась на внутренней стороне ее бедра. Кэт напряглась, но снова застонала, когда его пальцы нырнули под подол ее платья. Лоб Остина уперся в ее лоб.
– Кэт, мы должны остановиться, иначе…
Кэт откинулась на сиденье. Остин был прав. Им сейчас владело не просто сексуальное желание. На его лице была написана нескрываемая похоть. Кэт заморгала, пытаясь вернуться к рассудку. Такие вольности были не в ее правилах. При всем обаянии Остина и ее несомненной симпатии к нему, она не хотела, чтобы день ее рождения перешел в ночь неистового секса.
– Думаю, нам обоим нужно остыть, – наконец сказала она, отодвигаясь к двери.
Остин выдохнул и стал растирать лицо, бормоча извинения.
– Не надо извиняться. Я на вас не сержусь. Просто, может… не будем торопиться?
Он улыбнулся, осторожно поднес к губам ее руку и нежно поцеловал костяшки пальцев:
– Вы правы. Не будем.
– Вот и хорошо. – Кэт нажала ручку и открыла дверь. – Спасибо, что подвезли. Спокойной ночи, Остин.
– Спокойной ночи, Кэт.
Как в тумане, она подошла к двери своего дома и оказалась в вестибюле.
– Мисс Лейн, мисс Лейн! – Консьерж Фред отчаянно махал руками, подзывая ее к своему столу.
Кэт подошла.
– Добрый вечер, мисс Лейн, – улыбнулся консьерж, и на щеках сразу появились две милые ямочки. Дело портило отсутствие парочки передних зубов. – Вам тут днем пакетик принесли.
Он достал пакет, аккуратно завернутый в коричневую бумагу и внешне похожий на обычную почтовую бандероль.
– Кто принес?
– Какой-то мужчина. Имени я не спросил. Он сказал, чтобы обязательно передал вам прямо в руки.
– Спасибо, Фред, – сказала она, с любопытством поглядывая на пакет.
Поднявшись к себе, Кэт свалила принесенное на диван, переоделась в спортивный костюм и налила стакан яблочного сока. Она уже хотела пристроиться с другого края и развернуть пакет, как вдруг ожил ее мобильник. Остин прислал эсэмэску.
Я в восторге от проведенного вечера.
Кэт вдохнула, привалилась к спинке и отстучала ответ:
Я тоже. Спасибо за подарок. Изумительная вещица.
Изумительная вещица для изумительной женщины.
Кэт не успела придумать ответ, когда от Остина пришло новое сообщение:
Жду не дождусь нашего обеда. С днем рождения, Кэт. Сладких снов.:))
Спокойной ночи.
Она сидела, вертя в руке мобильник. Странное ощущение в нижней части живота, донимавшее ее в ресторане, вспыхнуло с новой силой. Кэт приложила руку к животу, словно это могло помочь.
Как странно. И ведь не спишешь на обычное «съела что-то не то».
Остин нравился ей все больше. Внимательный, заботливый человек, умеющий держать себя в руках. Неужели из-за необъяснимых дурацких ощущений в животе она должна отказывать себе в простых радостях жизни? Они с Остином не стыдливые подростки, чьи головы забиты кучей родительских запретов. У нее слишком давно никого не было. Кэт невесело усмехнулась, вспомнив свой последний роман. И как только она могла целых три месяца выдерживать отношения с неисправимым вруном и обманщиком? Под конец она устала и от бурных страстей, и от патологического вранья. Ей уже двадцать пять лет, и она заслуживает хотя бы немного счастья.
