Картер мотнул головой, прогоняя воспоминания об удивительных минутах, проведенных в книгохранилище. И ведь она не вырывалась тогда из его рук.
Ему хотелось большего. И не только увидеть ее совсем голой.
Интересно, а какими были бы их разговоры, если бы они встречались каждый день? Картеру вспомнилось, как Персик рассказывала об отце, читавшем ей книжки в лицах. Для него это был один из самых светлых дней его срока в Артур-Килле. Он тогда мельком увидел Кэт Лейн, какой она бывает за пределами тюрьмы. Теперь, когда он сам освободился, ему очень хотелось увидеть побольше.
Что, если задать ей какой-нибудь более личный вопрос? Естественно, в рамках приличия. Например, что из еды ей нравится, а что – нет. У него бы язык не повернулся спрашивать про размер ее лифчика, хотя он, конечно же, думал и об этом. Ему ужасно хотелось подержать ее сиськи на ладонях, почувствовать их тяжесть… Тело Картера немедленно отреагировало на эти мысли. Хорошо, что парни были заняты работой и его реакции никто не заметил.
У него частенько вставало, когда он думал о ней или находился рядом. Картер любил мечтать, что рано или поздно у них с Персиком все равно до этого дойдет. И одновременно он понимал: она не из таких девушек. Картер не сомневался: если бы он вдруг услышал, что кто-то из мужчин попытался вести себя с Персиком как с «давалкой», он бы отбил этому красавцу не только желание, но и возможность. Без шуток.
А вот его собственная назойливая опека может стать проблемой.
Чей-то голос вырвал Картера из потока мыслей. Он поднял голову. Рядом стоял Кэм.
– Тебя какой-то хмырь спрашивает, – сказал автомеханик, тыча пальцем в сторону входа.
– Кто? – насторожился Картер, отставляя недопитую чашку кофе.
– Я почем знаю? – пожал плечами Кэм. – Спросил тебя. Говорит, по срочному делу.
– Они сначала мотор угробят, а потом требуют, чтобы за полчаса починили.
Картер направился к выходу и вдруг резко остановился. Это был вовсе не заказчик. Человек, дожидавшийся его на тротуаре, носил костюм стоимостью не менее двух тысяч долларов. И этого человека Картеру очень не хотелось видеть. Все приятные мысли о Персике как ветром сдуло.
– Ну здравствуй, Остин Форд.
– Здравствуй, Картер.
Минуту или две они молча разглядывали друг друга. Картер, не отличавшийся терпеливостью, заговорил первым.
– Зачем пожаловал? – спросил он, раздраженно тряхнув головой.
– Ты не отвечаешь на наши звонки, – спокойно, но с изрядной долей надменности ответил Остин.
– Твои отморозки не могли до меня дозвониться, и ты решил потратить свое драгоценное время, притащившись сюда?
– Ничего личного, Картер. Но документы нуждаются в подписании.
Картер достал из заднего кармана пачку сигарет, закурил и глубоко затянулся.
– Документы, как ты их называешь, были составлены без моего согласия, – сказал он, тыча в сторону Остина дымящейся сигаретой. – Цель ясна даже дебилу: уронить меня с доски. Так что, мистер Форд, здесь очень много личного, и это личное называется шантажом, обманом, махинациями и так далее.
Остин поморщился, словно говорил с задиристым подростком.
– Послушай, Картер. У меня и моих коллег хорошая память. Не ты ли постоянно твердил, что в гробу видал эту компанию? Не ты ли говорил, что она камнем висит на твоей шее? Но когда мы предлагаем тебе достойное освобождение от ноши, ты почему-то начинаешь брыкаться.
– Чушь собачья! – резко возразил Картер. – Ты предлагаешь мне исчезнуть с горизонта, поскольку семейство Фордов до жути боится скандала. Как же! Вдруг акционеры WCS пронюхают, что владелец компании – преступник. Вот только по иронии судьбы, если вспомнить всех тех, с кем ты ведешь дела, там такие статьи могут нарисоваться! Моя покажется детской шалостью… Никак Казари забил в колокола?
Остин сощурился:
– Картер, при чем тут слухи? Мы как-никак родственники.
– Только не надо разыгрывать со мной семейную идиллию! – Картер полоснул по нему сердитым взглядом.
Он отшвырнул недокуренную сигарету, и та пролетела в нескольких миллиметрах от левой руки Остина.
– Когда я сел, никто из родственничков по линии Фордов и носа не показал в Артур-Килле. Так что нечего теперь изображать любовь!
Остин примирительно поднял руки:
– Я тебя понял.
– Нет. – Картер стал надвигаться на него. – Ты ни бельмеса не понял. Родство там или не родство, но у меня руки чешутся прямо здесь начистить тебе задницу. Просто из принципа.
Остин не отступил, даже когда Картер оказался с ним нос к носу.
– А тебе не кажется, что это сильно повлияет на твое досрочное освобождение?
– Валил бы отсюда вместе со своим долбаным благочестием, – прошипел Картер. – И нечего смотреть на меня так, будто ты чище монашкиной простынки. Ты знаешь: один мой звонок, несколько слов о твоих сделках с Казари, и федеральные власти мигом обложат тебя со всех сторон.
– А ты что, уже нарыл кучу компромата на Казари и на меня?
Они оба стояли почти вплотную, сердито переглядываясь и не отступая ни на полшага.
– Парни, это у вас игра такая?
В дверях мастерской стоял Макс, скрестив руки на широкой груди. Глаза Остина блеснули в его сторону и тут же снова переместились на Картера.
– Да, Макс, – ответил Картер, продолжая в упор смотреть на Остина. – Мой двоюродный брат уже уезжает.
Остин хмуро кивнул:
– Ты все-таки подумай о моих словах, Картер. До связи.
Он двинулся к своей машине на противоположной стороне улицы.
Картер дождался, когда тот уедет, затем повернулся к Максу. Лицо у него было мрачнее тучи.
– Что понадобилось этому выползку? – спросил Макс.
Картер встал рядом с ним:
– Опять пытался купить меня на отступные.
– И что ты ему сказал?
– Чтобы поискал себе другие занятия, а если не найдет, пусть сам себя поимеет.
– Правильно. Это по-нашему.
Макс одобрительно хлопнул его по плечу. Картер усмехнулся и мысленно приказал себе успокоиться.
Ишь, родственничек выискался. Да что этот гребаный Остин знает о родстве?
Форды – они все такие. Их волновали лишь способы добраться до его денег и упрочить собственную власть. Картер хоть и ненавидел каждый цент, поступавший на его счет в швейцарском банке, но танцевать под фордовскую дудку не собирался. Он не шестерка, чтобы гнуться перед так называемой родней.
В следующее мгновение ему стало не до Остина.
– Черт! Я же совсем забыл!
Картер хлопал себя по карманам, будто что-то искал.
