Она нетерпеливо вздохнула.
– Ты что тут, бомж, делаешь, вали отсюда к чёртовой матери! Иначе я тебе сейчас по голове сковородкой!
– Извините, – спокойно заметил я, – это угроза физического насилия, за это может быть уголовная статья.
Я достал кошелёк и стал отсчитывать мелочь.
– Если сейчас не прекратишь, я точно твою башку расшибу сковородкой!
– Нельзя так относиться к деньгам! Деньги счёт любят. Копейка – она рубль бережёт. А две копейки – два рубля могут сберечь. Это сейчас деньги обесценились, а я вот помню в молодости! – я отвлёкся от счёта. – Руб стоил дорого. Вот тогда гаишники штраф брали рубль, любое нарушение – рубль, а сейчас кошмар какой! За нарушение даже подумать страшно, какие деньги берут!
Я положил деньги на стол.
– А теперь напишите мне расписку.
– Какую ещё расписку?
– Как какую расписку? – я сделал вид, что удивился. – За свет оплачено, ключи отдал. Пишите расписку, что я такая-то такая-то, владелица, на основании свидетельства о собственности, получила от такого-то такого-то плату за электроэнергию в сумме – напишите цифрами. В скобочках прописью.
– Пошёл вон отсюда! Никакой расписки не получишь! Брысь отсюда! – крикнула она на кота, который тоже зашёл в дом.
– Рыжий, и тебе досталось, ну что ж, идти так идти.
Я вышел наружу и посмотрел на солнце.
– Рыжик, и пошли они солнце палимы, повторяя суди её бог.
Когда я стал читать Некрасова, у неё от удивления открылся рот. Я обернулся и заметил это.
– Да, Рыжик, суди её бог!
Я завёл двигатель и хотел уже было уезжать, но потом вспомнил, что обещал капитану Коржу дождаться его, поэтому я подъехал к навесу, вышел из машины, достал из багажника свои вещи и решил пообедать, пока рыба не испортилась на такой жаре.
– Рыжик, у нас сейчас с тобой будет пир, – сказал я коту.
Неприветливая хозяйка, увидев, что я никуда не уехал, вышла ко мне разъярённая.
– Ты чего здесь делаешь? А ну проваливай отсюда, чтобы я тебя здесь не видела за десять километров!
У меня уже игривое настроение закончилось, я ответил ей серьёзно.
– Простите, но ваши права заканчиваются за этим забором. А здесь уже ваша собственность не действует.
– Да я тебя, да я тебя…
– Сковородкой по голове? Имейте в виду, это угроза.
– Да я сейчас позвоню, тебя приедут утопят в этом болоте. Как ты осточертел мне!
– Как вы сказали? Кто это сказал? Утопят как?
– Я сказала!
– Ой, я запамятовал, как ваше имя отчество.
Она назвала своё имя, отчество и фамилию.
– Ирина Андреевна, вы сейчас произнесли такую речь, которая в уголовном кодексе рассматривается как угроза жизни. А это тяжёлая статья, – сочувственно посмотрел я на неё.
– Ты что меня пугаешь? Сейчас приедут и утопят тебя здесь.
– Да нет, я не пугаю.
Я достал диктофон и включил запись, на которой она услышала свои же слова, сказанные несколько секунд назад.
– Я попросил бы вас, Ирина Андреевна, согласно правилам этикета, гражданскому кодексу, когда человек находится на муниципальной территории, и он отдыхает или загорает или ещё что-то, один или в компании, то посторонние не имеют права приближаться близко без разрешения. Так что я попрошу соблюдать эти правила.
– Ты грязный бомж, будешь меня учить правилам этикета?!
– Да нет, я не учу, кто же такую красивую женщину может научить. Я просто говорю…
– Пошёл вон, – она повернулась и ушла.
Я достал ветчину и стал подкармливать моего друга. Кусочек себе, кусочек Рыжику. Он быстро проглатывал свою порцию и просяще смотрел на меня.
– Облезешь ты, столько ветчины съел. Посмотри на мой вес и твой. А едим мы одинаково. Но нравится тебе – ешь, – давал я ему такой же кусочек, как и себе.
Два следующих дня я проводил то на пирсе, то под навесом. Я замечал, как она поглядывала на меня из-за забора. Наконец, на третий день я готовил обед и услышал долгожданный звук едущего уазика. Я понял, что возвращается Корж. Он подъехал, заметил джип и меня, стоящего неподалёку от навеса со своим Фордом. Он остановился около дома, поприветствовал меня рукой, позвонил в калитку, и ему навстречу вышла Ирина Андреевна. Вокруг было тихо, и я отчётливо слышал весь разговор, который состоялся между ними.
– Ты кто такой? – спросила она первой.
– Капитан Корж, участковый.
– А какого чёрта ты сюда припёрся?!
Я удивился, что она так и с капитаном решила разговаривать.
– Извините, это мой участок, я при исполнении служебных обязанностей, – объяснил вежливый Корж.
– Какие твои обязанности, когда в мой дом поселил грязного бомжа!
– Извините, я не понял.
– Что тебе понимать, вон он, полюбуйся, сидит со своим котом обнимается. Я приказываю тебе, чтобы не было его здесь, чтобы ближе чем на десять километров я его не видела.
– Простите, я должен вначале удостовериться, с кем я говорю?
– Я хозяйка.
– Чтобы быть хозяйкой нужно предъявить документы.
– Ах, и тебе! Сначала этому бомжу предъявляла, теперь тебе ещё!
– Извините, я капитан при служебных обязанностях, это мой участок и будьте любезны обращайтесь ко мне соответствующе.
– На, любуйся, – сказала она, показывая ему свой паспорт и свидетельство.
– Какие у вас претензии? – спросил он, когда изучил её документы. – Этот объект находится под охраной нашего участка, за что отвечаю я. Какие претензии?
– На каком основании этот бомж жил в моём доме?
– Я не очень понимаю, о каком человеке идёт речь, кого вы называете бомжом? – сказал он, глянув в мою сторону. – Это человек, кстати, принимал непосредственное участие в защите этого хутора, когда его четыре года назад чуть не смыла река. Может, у вас какие-то другие данные, но я точно знаю, что у него в Санкт-Петербурге отдельная квартира в центре, а также дача в курортном районе. К тому же, он писатель, он приехал сюда, чтобы закончить свою очередную книгу.
– Кто? Вот этот? Писатель?!
– Да, к тому же, если вы посмотрите на соседние дома, вы видите, как они заросли бурьяном? Находящийся в вашей собственности дом две недели назад выглядел точно также. И под деревьями лежал двухгодичный урожай.
А сейчас что? Посмотрите, какой порядок, чистота, деревья побелены, надо сказать, это сделано совершенно бесплатно тем человеком, которого вы называете бомжом, а он вам ни разу, очевидно, не ответил грубостью.
