Когда группа автоматчиков восьмого катера стала пробиваться на соединение с основными силами отряда, ей преградили путь более батальона окопавшихся японцев. Силы были явно неравными. В бою был убит сержант Ушаков. Оперуполномоченный СМЕРШ лейтенант Крыгин принял командование группой на себя. Двенадцать раз он водил моряков в контратаки на врага. Лично уничтожил до двух десятков японских солдат. Потери были и среди личного состава группы. Видя безысходность в продвижении вперед, он приказал оставшимся в живых морякам отходить к гавани, а сам до последней гранаты, до последнего патрона прикрывал отход товарищей по операции. Спаслись все пробившиеся на соединение с десантом моряки. Военного контрразведчика сразила пуля. Его бездыханное тело нашли морские пехотинцы на второй день после освобождения города возле одного из японских блиндажей. Есть все основания утверждать, что он был захвачен раненым без сознания. Живым бы в руки противника он не дался.
Японские самураи в жажде наслаждения жестоко обошлись с нашим коллегой. Советские воины морской пехоты обнаружили на теле Крыгина более двадцати штыковых и пулевых ран. Причем кололи героя и расстреливали даже мертвого. У него был вспорот живот, отрезан язык, а на груди вырезана пятиконечная звезда.
Генерал-майор госбезопасности, один из руководителей военной контрразведки СССР – Сергей Захарович Остряков вспоминал, что в рапорте о посылке на работу в органы госбезопасности, в частности, в отдел контрразведки ТОФ, Крыгин в марте 1943 года писал:
«В дни, когда советский народ занят Великой Отечественной войной и живет единственной мыслью – изгнать немецко-фашистских захватчиков с нашей территории, я обязуюсь, не щадя своих сил и жизни для блага своей Родины, оправдать высокое звание чекиста».
В архивах нашлось и письмо его боевого товарища по Сейсинской операции капитана Семина.
Вот выдержка из его письма:
«Я должен был идти на головном, а Крыгинна замыкающем катере. Он предложил мне поменяться, так как у меня жена и ребенок, он же не имел еще семьи, а первый катер примет первый удар…
Я считаю, что с таким предложением мог обратиться только истинный друг и товарищ, человек большой души».
Действительно, кто готов принести жертву, всегда найдет подходящий алтарь. Этим алтарем явился долг перед Родиной и братьями по оружию в борьбе с противником. В данном акте самопожертвования раскрылась большая человеческая душа советского офицера-чекиста.
За бесстрашие и доблесть в бою Михаил Петрович Крыгин посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. На родине героя, в селе Кабановка Самарской (Куйбышевской) области, установлен его бюст.
Что же касается боевой операции, за которую отдал свою жизнь военный контрразведчик, то она была, как говорится, доведена до логического конца. Отряду морских пехотинцев Леонова удалось закрепиться в районе порта и продержаться до прихода морской бригады, выбившей японцев из города. В городе еще гремели уличные бои, когда капитан Семин с группой автоматчиков занял здание, в котором находилась японская военная миссия. Минодзума успел скрыться, но многие документы миссии и жандармерии удалось захватить. Вскоре было разыскано большинство кадровых сотрудников и агентов японской жандармерии в Сейсине.
Не ушел от возмездия и Минодзума. В ходе агентурнооперативных и розыскных мероприятий военными контрразведчиками был обнаружен этот враг в порту города Гензана. Изменив внешность, смешавшись с эвакуируемым гражданским населением, военный преступник по фальшивым документам ожидал японского парохода, чтобы бежать в Японию. Он был разоблачен, арестован и предан суду.
Капитан СМЕРШ Николай Иванович Семин за участие в Сейсинской операции был награжден орденом Боевого Красного Знамени.
Глава 18
Разгром Квантунской армии
История объявления войны СССР Японии интересна некоторыми деталями.
Как известно, 8 декабря 1941 года США и Великобритания объявили войну Японии,11-го – Америка вступила в войну с Германией. Американцы рассчитывали, что и Советский Союз сразу же вступит в войну с Японией, так как знали, что исторически наши взаимоотношения со Страной восходящего солнца были напряженными и сложными.
Думается, наш новый посол в Соединенных Штатах Америки Максим Максимович Литвинов не без влияния американцев отправил телеграмму Сталину о целесообразности вступить в войну с Японией, не дожидаясь, пока она нападет сама.
Сталин ответил молчанием, что означало для советского посла только одно – несогласие вождя с его предложением.
Главнокомандующий вооруженными силами Китайской Республики Чан Кайши в это самое время встретился с советским послом в Поднебесной Александром Семеновичем Панюшкиным (одновременно он же являлся главным резидентом разведки НКВД в Китае. – Авт.) и заявил ему:
– Мы объявляем войну Германии и Италии, а вы – Японии. Об этом предложении А.С. Панюшкин доложил в Кремль. Скоро и сам Чан Кайши направил Сталину личное обращение. Советский руководитель прекрасно владел ситуацией, он знал, что Китай с Германией, а тем более с Италией даже из чисто географических соображений воевать не будет, зато для СССР однозначно открывался в таком случае второй фронт. Это была уже дополнительная ноша в войне.
Сталин после некоторого раздумья лично написал ответ китайскому военному политику. В коротком, но емком по содержанию письме говорилось:
«Антияпонский фронт на Тихом океане, равно как и антияпонский фронт в Китае, являются участком общего фронта государств, воюющих против агрессоров. Но антигерманский фронт имеет решающее значение. Основную тяжесть войны против Германии несет СССР. Победа СССР на антигерманском фронте будет означать победу Англии, США и Китая против государств «оси».
Я прошу вас поэтому не настаивать на том, чтобы СССР немедля объявил войну Японии. Конечно, Советскому Союзу придется воевать с Японией, так как Япония, безусловно, нарушит пакт о нейтралитете, и к этому надо быть готовым, но не сейчас».
На такой текст у Чан Кайши не нашлось убедительных доводов, чтобы опровергнуть видение Сталиным перспектив боевых действий в продолжающейся тяжелой войне. Он согласился с оценкой советским вождем обстановки.
Но возник один конфуз. Дело в том, что наш военный атташе в Китае генерал-майор Василий Иванович Чуйков, зная о послании Сталина, по неопытности неосторожно проговорился, что когда Советский Союз разгромит Германию, то примется за Японию.
В средствах массовой информации поднялся шум. Слова советского военного атташе опубликовали многие газеты. После этого Василию Ивановичу пришлось срочно покинуть страну пребывания. Его вызвал Центр. Генерала ждала Москва.
Начальник военной разведки Алексей Павлович Панфилов был не в восторге от такой, мягко говоря, явной недипломатичности своего подчиненного.
– Собирайся, Василий Иванович, и пойдем к товарищу Сталину, – уныло подытожил беседу с Чуйковым Алексей Павлович.
