Сразу после освобождения Краснодара по поручению Государственной чрезвычайной комиссии (ГЧК) местными органами власти было начато расследование о совершенных преступлениях оккупантами и их сообщниками. Большую помощь в сборе данных о злодеяниях захватчиков оказали военные контрразведчики 56-й армии Северо-Кавказского фронта.
Оперативным составом, в частности, было установлено, что массовые преступления совершались по прямому указанию командующего 17-й немецкой армией генерал-полковника Рихарда Руофа.
Казнями руководили шеф гестапо Кристман, его заместитель капитан Рабе, а убивали, вешали, травили людей в душегубках офицеры гестапо Пашен, Босс, Ганн, Сарго, Мюнстер, Мейер, Сальге, Винц, гестаповскин врачи Герц и Шустер, содействовали этому переводчики Эйкс и Шертерлан.
Активными помощниками палачей были изменники Родины
В. Тищенко, Н. Пушкарев, И. Речкалов, Г. Мисан, М. Ластовина, Г. Тучков, Ю. Напцок, И. Котомцев, В. Павлов, И. Парамонов, И. Кладов, служившие в фашистском карательном органе — «Зондеркоманде СС-10-А».
Процесс начался 14 июля 1943 г. в городском кинотеатре «Великан». В зал ввели 11 подсудимых злодеев-изменников, подручных фашистских палачей, истязателей мирного населения.
Из показаний В. Тищенко:
«…B августе 1942 г. я добровольно поступил на службу в немецкую полицию. А затем в порядке поощрения был переведен сначала на должность старшины «Зондеркоманды СС-10-А», а потом следователя гестапо…»
Одновременно он являлся действующим агентом гестапо. Идя по этим должностным ступенькам, Тищенко часто с другими нацистами выезжал на облавы и аресты советских активистов. На следствии чаще орудовал плетью, чем ручкой и словом, подвергая жертв изощренным пыткам: выворачивал им руки, колол булавками, выдергивал волосы и ногти, принимал участие в казнях, вталкивая наших сопротивляющихся граждан в душегубки.
Об одной посадке он рассказал следующее:
«Однажды в душегубку загнали 67 взрослых и 18 детей от одного года до пяти… В машину сначала посадили женщин, а потом, как дрова, начали бросать детей. Если какая из матерей защищала ребенка, её тут же избивали до полусмерти. Один мальчик, когда его втаскивали в душегубку, укусил гестаповца за руку. Другой фашист убил этого мальчика, ударив его прикладом по голове».
Кроме того, он признался» что офицеры-гестаповцы Кристман, Рабе, Сальге, Сарго и другие насиловали арестованных женщин.
Из показаний Н. Пушкарева:
«Я старался всячески выслужиться перед немецкими офицерами, чтобы они ко мне хорошо относились. Поэтому они назначили меня на должность командира отделения «Зондеркоманды СС-10-А».
Потом началась серия признаний…
Пушкарев участвовал в расстреле двадцати жителей Анапы, которых загнали в яму и расстреляли в упор из автоматов, и в удушении одиннадцати детей в душегубке. После пыток людей выносили или выволакивали с обезображенными лицами, синяками, кровоподтеками, переломанными конечностями. В декабре 1942 г. при побеге одной женщины, он отдал команду стрелять в неё, а когда его подчиненный замешкался, выхватил у того винтовку и сам убил женщину.
Далее Пушкарев рассказал, как однажды подвыпивший следователь гестапо Винц проболтался о секретном приказе генерала Руофа, которым предписывалось: при отступлении из Краснодара разрушить город, истребить как можно больше граждан, остальных угнать с собой. Успешное наступление войск Северо-Кавказского фронта помешало гитлеровцам в полной мере осуществить этот преступный замысел.
И. Речкалов, в прошлом — растратчик и вор, дважды судимый и условно-досрочно освобожденный — признался, что, уклонившись от мобилизации в Красную Армию, в августе 1942 г. добровольно поступил в немецкую полицию. Вскоре за ревностное служение гитлеровцам был переведен в «Зондер-команду СС-10-А», где участвовал в облавах, арестах, допросах и расстрелах мирных жителей.
На вопрос председательствующего суда, почему он пошел на службу к немцам, Речкалов цинично ответил: «Искал работу полегче, а заработок побольше…»
Из показаний Г. Мисана:
«В августе 1942 г. добровольно поступил на службу в немецкую полицию, а через 12 дней меня перевели в «Зондеркоманду СС-10-А»… Нес охрану арестованных, неоднократно принимал участие в насильственной погрузке смертников в душегубку. Лично расстрелял местного гражданина Губского…»
Потом он стал агентом гестапо — входил в доверие патриотам, выдавал их немцам, участвовал в арестах и расстрелах горожан.
И. Котомцев, осужденный до войны за хулиганство на два года лишения свободы, бывший военнослужащий Красной Армии, добровольно в сентябре 1942 г. сдался в плен, совершив тем самым измену Родине. Поступил в полицию, а потом был принят в «Зондеркоманду СС-10-А», в составе которой активно уничтожал советских людей. Принимал участие в трех карательных экспедициях против партизан. За связь с партизанами в станице Крымской участвовал в казни через повешение 16-ти советских патриотов.
М. Листовин, в прошлом кулак, перед войной поселился в Краснодаре и стал дожидаться прихода немцев, устроившись в Березанскую лечебницу. В декабре 1942 г. принимал личное участие в расстреле 60-ти больных граждан. Он служил у гитлеровцев палачом — лично расстреливал земляков-кубанцев, ставя их на краю выкопанных ими ям. Убивал по четыре-пять человек. Таким образом, он уничтожил более сотни сограждан.
Ю. Напцок был тайным агентом гестапо. Добровольно поступил в полицию, а затем был принят в «Зондеркоманду СС-10-А». Выслеживал патриотов, выезжал на карательные экспедиции против партизан. По его наводке на хуторе Курундупе были повешены несколько советских патриотов.
Почти та же картина возникновения предательства и злодеяний вырисовалась в показаниях И. Кладова, Г. Тучкова, В. Павлова и И. Парамонова.
* * *
После слов перепуганных иуд настал черед очевидцев злодеяний подсудимых. Заговорили свидетели…
Из показаний Климовой:
«Женщин, сидевших в нишей номере, приводили после допроса в таком состоянии, что их невозможно было узнать. Врезался в память страшный рассказ одной девушки, возвратившейся с допроса. Немецкие офицеры приказали раздеть её и обнаженную привязать к столу. Завели патефон и, пока он играл, девушку били плетьми. Потом начался допрос. Поскольку она ни в чем не признавалось, палачи снова заводили патефон и снова жестоко избивали ее. Так продолжалось несколько часов…»
У свидетеля Головатого был сын 17-ти лет, комсомолец. Его арестовало гестапо. С тех пор он не видел его. Лишь после того, как оккупантов изгнали из Краснодара, отец нашел в противотанковом рву изуродованный до неузнаваемости труп сына. На голове кожа у него была вздернута ото лба к затылку вместе с волосами.
«Волосы у него были густые, пышные», — тихо сказал свидетель и заплакал.
