Как бы интересно было поговорить с ним с высоты нынешнего времени, увязав то, что автор услышал в Киеве от его собрата по оружию легендарного Зорича. Увы, как говорится, что имеем — не храним, потерявши — плачем. Но автор кое-что сохранил, как будто предчувствовал, что будет мысленно идти вместе с Зоричем его боевыми дорогами.
Он заглянул в свой дневник, который, к счастью, вел почти ежедневно в пору молодости, и нашел там две приклеенные черно-белые фотографии и следующую запись:
«11 декабря 1965 года.
По заданию редколлегии стенгазеты „Чекист“ (автор тогда был её редактором. — А.Т .) я с друзьями-коллегами по перу и учебе отправились взять интервью у „генерала со „Львом““. „Бородача“. Так называли легендарного русского героя-партизана чехи и словаки — бывшего начальника Главного штаба партизанского движения в Словакии. Гитлеровцы, изводясь в ярости и злобе, из-за активных действий подопечных руководителя партизанским движением, прозвали его „черным генералом“, хотя он был тогда всего лишь только полковником.
Правительство ЧССР за помощь в поддержке Словацкого национального восстания наградило его высшим чехословацким орденом — „Золотым Львом“.
Алексей Никитович Асмолов в дальнейшем руководил партизанскими отрядами и движением Сопротивления на территории Чехословакии.
Он пригласил нас в свой небольшой кабинет, превращенный в домашний музей — сувениры, награды, вымпелы, грамоты…
После интересного и многочасового рассказа о деятельности чекистских разведывательно-диверсионных групп и организованных вокруг них партизанских отрядов он показал нам фотоальбомы с запечатленными событиями тех лет. Генерал также остановился на подробностях Словацкого национального восстания.
Много мы узнали об участии перешедших на сторону патриотов воинов словацкой армии в борьбе против немецко-фашистских оккупантов и режима диктатора, марионетки нацистской Германии Йозефа Тиссо.
Говорили и о высоком подъеме патриотизма советских людей в годы военного лихолетья. Он связал его живучесть с достойным воспитанием в молодежных организациях: среди октябрят, пионерии и комсомолии.
— С детства он прививается, — заметил генерал, — а потом растет и делается с годами мудрее. Настоящий, живой патриотизм не тот, который суетится и чванится в торжественные минуты, а тот, который ежедневно и неутомимо заботится об общем благе. И самое главное, — не бахвалится этим качеством, не выставляет его напоказ.
А помните, как сказал по этому поводу Виктор Гюго, — чем дальше я продвигаюсь на моем жизненном пути, тем проще я становлюсь и тем большим патриотом всего человечества я себя чувствую.
Затем мы попросили его надеть мундир с орденами и медалями и сфотографироваться с нами. Он сначала отказывался, мол, не при форме я, а потом под нашим напором любезно согласился „сняться по пояс“, так как брюки у него были цивильные. Мундир был очень тяжел от почетного металла…
Тогда я впервые увидел орден „Золотого Льва“».
Все это повествование автор воспроизводит по дневниковой записи.
* * *
А теперь, как происходила встреча.
Предварительно позвонив и получив приглашение, мы в точно назначенное время прибыли к генералу — знали о его пунктуальности, да и сами этому учились в чекистском вузе. Нас встретил среднего роста, ещё не по годам крепкий, широкоплечий хозяин дома, одетый в черные идеально выглаженные «со стрелочками» брюки и белую рубашку. Черно-белый контраст в одежде придавал встрече элемент какой-то важности и торжественности.
Генерал провел нас в свой кабинет, превращенный в настоящий музей. Здесь стояли на полках, комодах, этажерках разнообразные сувениры, а на стенах висели картины, грамоты, фотографии и прочие памятные его сердцу предметы. В основном это были подарки от чехословацких друзей. Особенно мне понравился бронзовый макет танка «Т-34» — советской броневой грозы для фашистов. Его сделали рабочие одного из оборонных заводов Чехословакии. Кстати, уменьшенная копия боевой машины запечатлена на одной из фотографий.
Нас, естественно, интересовали события, связанные с его участием в минувшей войне, двадцатилетний юбилей Победы в которой мы отпраздновали недавно, получив первую правительственную награду — юбилейную медаль «Двадцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».
Почувствовав в нас искренних слушателей, хозяин дома собрался, оживился, и вот уже полился интересный рассказ:
…
«Вообще-то у меня военная косточка. Начинал я с чисто военной службы, а потом стал чекистом, кстати, военным контрразведчиком, и партизаном, и педагогом. С самого начала войны мне по поручению Военного совета Северо-Западного фронта приходилось заниматься организацией партизанской борьбы в тылу врага в полосе действий войск нашего фронта. У вас может возникнуть вопрос: почему?
Дело в том, что после окончания Военной академии имени Фрунзе в 1939 году я был направлен на работу в органы НКВД. Война меня застала в Прибалтике в должности заместителя начальника Особого отдела Прибалтийского особого военного округа… Был „особистом“, чему и вы посвятили свою жизнь. Гордитесь этой профессией — она нужная нашему государству.
Это было нелегкое время — войска с тяжелыми оборонительными боями отступали и отступали. Нужно было что-то делать, что-то срочно предпринимать. Ждали инициатив Москвы, но столица некоторое время, — несколько дней — молчала. Создавалось впечатление, что в Кремле наши руководители несколько подрастерялись.
И вот наконец появилась совместная директива СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 года. В ней указывалось на необходимость, помню до сих пор, как любимое стихотворение, слова „создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для взрывов мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога лесов, складов и т. д.
В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия“».
Находясь во Пскове, 3 июля 1941 года я прослушал выступление Сталина с призывом немедленно организовывать партизанские отряды в занятых врагом районах. Знаете, выступление излучало энергию, направляло к действию и на меня сильно подействовало…
В составе управления Северо-Западного фронта срочно был создан партизанский отдел. Меня назначили его начальником с непосредственным подчинением Военному совету фронта. И работа закипела…
Уже к 15 октября 1941 года в полосе действия фронта было создано 68 партизанских отрядов, но для них не хватало оружия, боеприпасов, обмундирования, достаточного количества продовольствия, а тем более фуража, отсутствовали средств радиосвязи и минно-взрывной техники.
Активно протекала работа по организации партизанских отрядов в Ленинградской, Новгородской, Псковской областях, на Валдае и в других местностях. Для борьбы с вражескими диверсантами — парашютистами создавались истребительные батальоны, которые со временем, после отхода наших войск, превращались в партизанские отряды, где спасалось местное население от угона в Германию…
