Еще более ценной была информация, поступившая осенью 1962 года, в период кубинского кризиса, которая сыграла не последнюю роль в решении советского правительства убрать ракеты с Кубы.
Но еще до этого, в июне 1961 года, от «Мэйси» была получена информация, что ее салоном интересуется налоговая инспекция Нью-Йорка. Это был тревожный сигнал — ведь под видом налоговой инспекции вполне могло выступать ФБР. «Мэйси» просила разрешения срочно выехать на родину.
По указанию Центра Френсис проверил положение разведчицы и установил, что особых оснований для беспокойства нет: «Мэйси» действительно проверялась налоговой инспекцией за то, что по незнанию законов допустила ошибку в уплате налогов за 1960 год.
Разведчицу успокоили и дали указание продолжать работу.
Френсис, закончив срок командировки, вернулся домой. И вот тут-то и случилось непоправимое — «Мэйси» попала в подчинение другой резидентуры, которой руководил шпион и изменник Дмитрий Поляков. Над ней нависла угроза разоблачения и провала. Поляков сдал отважную женщину врагу.
Американская контрразведка буквально «обложила» «Мэйси». Вскоре был задержан и выдворен из страны полковник Маслов, ее оператор, которому при задержании янки показали фотографию его встречи с «Мэйси». После этого «Мэйси» получила приказ немедленно покинуть страну. Это было в 1963 году. Разведчица выполнила приказ незамедлительно, направившись из Нью-Йорка через Чикаго в Канаду.
Но о маршруте ее побега, к сожалению, знал предатель Поляков. В Канаде она так и не появилась. Поиски «Мэйси» продолжались почти четыре года — до 1967 года. Однако они были безуспешными. Преследуя двойную задачу: замаскировать деятельность Полякова и посмертно дезавуировать «Мэйси» как разведчицу и как человека, ФБР пошло на проведение нескольких дезинформационных ходов.
В 1975 году в одной из нью-йоркских газет появилась заметка о советской «шпионке-нелегале», работавшей в США в 50-х — начале 60-х годов. Сообщалось, что американской контрразведке удалось успешно осуществить перевербовку советской гражданки. Имени, естественно, не называли. Она якобы активно стала сотрудничать с ФБР и работала около двух лет, но, не выдержав душевного напряжения из-за двойной игры, покончила с собой.
В 1979 году вышли в свет мемуары Уильяма С. Селливана — бывшего заместителя директора ФБР. Вот что в них, в частности, говорилось:
«Мне памятно одно дело, связанное с агентом-женщиной, действовавшей в Нью-Йорке в начале 60-х годов. Ее прикрытием была работа косметологом. Сотрудники нью-йоркского отделения были убеждены в том, что она работает на русских, однако они не могли разоблачить ее, применяя традиционные методы. Нам удалось получить согласие Гувера, и я приказал сотрудникам в Нью-Йорке похитить ее из квартиры, где она проживала, и привезти на конспиративную виллу, расположенную в пригородном районе.
Сначала она утверждала, что является американской гражданкой и располагает документами, подтверждающими это. Официально заявляла, что намерена обратиться с жалобой в полицию. Однако наши сотрудники не позволили ей покинуть виллу. Они находились при ней день и ночь: задавали вопросы, представляли ей доказательства ее виновности, вынуждали ее сделать признание.
Наконец она убедилась, что сотрудники ФБР действительно располагают против нее серьезными уликами, во всем призналась и рассказала правду.
Она была подполковником ГРУ — советской военной разведки — и дала согласие работать на нас в качестве агента-двойника. Мы разрешили ей вернуться домой, в Бруклин (Нью-Йорк).
В течение многих месяцев мы поддерживали с ней связь ежедневно. Однажды, когда один из наших агентов попытался связаться с ней по телефону, дома никого не оказалось. Ее не было и на работе. Тогда он позвонил мне.
„Единственное, что мы можем сделать, — сказал я, — это проникнуть в ее квартиру“.
Я сразу же позвонил Гуверу, чтобы получить согласие на эту операцию. К моему удивлению, он немедленно согласился. Наши сотрудники проникли в квартиру, обнаружили ее там, но она была уже мертва. Она оставила записку для агентов, написанную в простой и вежливой форме, в которой благодарила их за корректное отношение к ней и объяснила, что у нее не было больше сил играть роль агента-двойника; что она занимала высокое положение среди женщин — сотрудниц советской разведки и гордилась этим.
Она знала, что в том случае, если она вернется в Россию, не выдержит допроса, подобного тому, которому мы ее подвергли, и расскажет о своем сотрудничестве с нами.
„У меня нет иного выбора, и я его делаю“, — писала она в записке, и почерк ее слабел с каждым словом. Ее записка оборвалась на полуслове, перо прочертило линию до конца листа бумаги, ручка лежала на полу.
Сотрудники ФБР обыскали ее квартиру и изъяли находившиеся там коды, фальшивые документы, в том числе паспорт, большую сумму в валюте, которая была передана нами министерству финансов.
Затем один из моих сотрудников позвонил в полицию, назвавшись жителем этого дома, который якобы не видел ее уже несколько дней и начал „испытывать беспокойство“. Полиция обнаружила ее тело, и так как оно никогда не было востребовано, ее похоронили на кладбище „Поттерс-филд“».
В этих сообщениях все ложь, от начала до конца, от факта ее вербовки и до погон подполковника на ее хрупких плечах. Руководством ГРУ ей было присвоено лишь звание капитан. Ложной являлась и трактовка обстоятельств ее смерти.
Только после разоблачения, ареста и признаний Полякова стала известна ее действительная судьба, о чем он давал показания на суде.
…Отъезд «Мэйси» оказался настолько поспешным, что ни о каком солидном легендировании его не могло быть и речи. Единственное, что она успела сделать, — предупредила свою помощницу по салону, что направляется на «длинный уик-энд» в Атлантик-сити. Разведчица намекнула ей, что у нее есть «друг», с которым она намерена провести несколько дней. Кроме того, она попросила, чтобы коллеги не волновались, даже если она немного задержится.
Затем она тщательно просмотрела все оставшиеся дома вещи — нет ли каких-нибудь улик, и сожгла все свои заметки, могущие даже косвенно свидетельствовать о ее принадлежности к советским спецслужбам.
Она вышла из дома, тщательно проверяясь. Все было спокойно. Машину оставила в гараже. На автобусе и метро добралась до вокзала, а оттуда на ночном экспрессе — до Чикаго. Она не знала, что там, на перроне, ее уже ждут сотрудники наружного наблюдения.
На такси поехала в отель «Мэйфлауер» в центре города.
Там, чтобы не «светиться», решила провести весь день в номере, а вечером снова на поезде выехать в Канаду.
В апартаменте отеля было душно: старая гостиница еще не была оборудована кондиционерами. Мария подняла фрамугу окна и выглянула вниз. С высоты двенадцатого этажа людишки казались ничтожными, а машины игрушечными. Внизу кипела жизнь.
Обед она заказала в номер. Его приготовили почему-то подозрительно быстро, так как буквально через несколько минут послышались шаги официанта. Этот момент несколько обеспокоил нашу разведчицу. Затем в дверь громко постучали:
