А начиналась биография «галицийских эсэсовцев» так. Еще раз напомню, 23 апреля 1943 года рейхсфюрер СС Гиммлер подписал приказ о формировании дивизии СС «Галичина». Вступить в дивизию пожелали более 80 тысяч добровольцев, проживающих в Западной Украине. Из них немцы отобрали 35 тысяч человек. Дивизия «Галичина» действовала на Восточном фронте в составе 14-го германского корпуса.
В середине июня 1944 года Красная армия окружила под Бродами восемь германских дивизий, в числе которых была и «Галичина».
По имеющимся данным, из 14 тысяч солдат этой дивизии вырваться из окружения удалось лишь 3 тысячам. Остальные были растерзаны огнем, осколками и гусеницами советских танков. Немцы бросили «галицийцев» в качестве пушечного мяса для прикрытия отхода. По данным свидетелей – участников этого сражения, даже раненых «галицийцев» нацисты сбрасывали под колеса и гусеницы боевых машин. Они не хотели возиться с унтерменшами!
В ноябре 1943 года из остатков «галицийцев» и нового пополнения самостийников была сформирована 14-я пехотная дивизия СС численностью около 15 тысяч человек. Ее, перепуганную «бродовским синдромом», не решились снова направлять на Восточный фронт, а бросили против партизан Чехословакии, а затем Югославии. Там им снова накостыляли. Пришлось самостийникам поднять руки и сдаться на милость англичанам на севере Италии.
Со слов Святогорова А. П.:
«Галицийцы» и другое оуновское отрепье, почувствовав, что дела их в дальнейшем – швах, стали подгребать в сторону реабилитации. Конечно же, те, кто считал, что у них нет на руках чужой крови. Просились в мой отряд, чтобы с оружием в руках искупить свою вину. Некоторых я брал, и они показали себя с положительной стороны. Другие – «окровавленные» – помогали нацистам подавлять Словацкое национальное восстание. Но скоро и им пришел конец. Их бросили и немцы, и бандеровские руководители. И получилось так, что украинцы убивали украинцев.
А на Украине части польской Армии Крайовой, в отличие от оуновцев, двинулись на восток.
18 февраля 1944 года польское эмигрантское правительство в Лондоне утвердило план «Бужа» («Буря»). В рамках этого плана в конце января 1944 года 27-я Волынская пехотная дивизия Армии Крайовой численностью более семи тысяч человек начала наступление на районы, находившиеся под контролем ОУН. Вскоре поляки выбили бандеровцев в районах от Ковеля до Буга. Поляки считали оуновцев бандитами, поэтому никогда не брали их в плен – расстреливали на месте…»
В Словакии вместе с сотрудниками СМЕРШа вышеупомянутых двух фронтов – 2-го и 4-го Украинских – разведывательно-диверсионные группы НКГБ Украины проверяли в фильтрационных лагерях показания о степени лояльности галичан к советской власти и наличие компрматериалов. Чистых «галицийцев» выпускали, испачканных преступной деятельностью проверяли, разрабатывали, арестовывали и судили, если был состав преступления. Уничтожали на поле боя только при отстреливании.
* * *
Со слов упоминаемого выше сотрудника СМЕРШа полковника Левшина Н. В., в одном из приемных пуктов в Словакии, где он служил в сорок пятом, военные контрразведчики вышли на эсбиста по кличке Коваль. Его в этом качестве опознал раскаявшийся, а в дальнейшем завербованный агент-поисковик Полевой.
– На явке Полевой рассказал, что знал сотрудника службы безопасности ОУН по деятельности на территории Львовской области. Среди близких связей Коваля он назвал Владимира Щигельского – Бурлака, сотенного и хорунжего УПА, а также Дмитрия Негрича – Мороза, командира сотни УПА «Березовская».
На вопрос, в каких конкретно карательных операциях Коваль участвовал на территорях Западной Украины, агент ответил, что ему известно только несколько таких «острых мероприятий». Это уничтожение прежде всего советского актива по селам Станиславщины, Львовщины и Закарпатья.
Ходил на операции со своими дружками по ночам и убивали, как правило, топорами.
– Глушили обухом?
– Нет, кромсали сокирами, как мясники. Ложили на лавки или столы свои жертвы и четвертовали, отсекали им головы и конечности. Его прозвали «лучшим сокирником».
За эти заслуги и выдвинули, определив ему фронт «мокрой работы» в СБ ОУН. Сколько этот гад наших хлопцев отправил на тот свет по подозрению в предательстве. Его пацаны в лагере растерзают. Но, наверное, не доживет до этого позора, вы его раньше хлопнете.
– Не мы решаем, а суд определит ему меру наказания. Вы лучше расскажите, чем еще «отличился» Коваль?
И вот тогда он опять рассказал типичную историю казни, которую совершили эти душегубы.
– В поселке Яворове Львовской области надо было построить срочно боевки. Это такие временные и замаскированные убежища – схроны, где прятались мы, хранилось оружие, боеприпасы и продовольствие. Делались они в глухих местах в горно-лесистой местности, куда редко ходили люди.
Собрал он по селам селян и повез на подводах со своими дружками стариков, подростков и даже женщин, правда, одиноких, – смилостивился.
Целую неделю они копали и оборудовали эти схроны, а потом заставил копать еще одну яму. Заволновались люди. Стали задавать вопросы о цели четвертой ямы, на что он ответил, что решил еще одну боевку оборудовать.
– Мы устали, – взмолились работники.
– Ничего, скоро отдохнете, – с ядовитой усмешкой ответил Коваль.
Когда яма была выкопана, он с подельниками всех расстрелял и тут же зарыл. Получается, люди выкопали себе могилу.
Со слов Николая Васильевича, если бы он записывал все, что видел и слышал, можно было бы написать большую книгу человеческого варварства.
Гибель чекиста Неретина
В органах госбезопасности на оперативной работе служили офицеры разных национальностей и гражданских специальностей. Это были в своем большинстве люди с педагогическим или инженерным образованием. Отбирались на чекистскую работу смелые, принципиальные, законопослушные, честные и порядочные кандидаты. Без этих качеств работать с людьми было бы невозможно, тем более в тот страшный период националистического бандитизма и всеобщего страха незащищенных селян.
Во время службы автора во Львове – в Особом отделе КГБ СССР по Прикарпатскому военному округу – доводилось часто приезжать на побывку в родной город и, естественно, встречаться с работниками Сарненского РО УКГБ по Ровенской области. Это были шестидесятые годы. Среди сотрудников еще оставалось много офицеров – участников борьбы с оуновским подпольем. В их устных рассказах имелись такие сюжеты, что можно было без литературной обработки писать большие и интересные книги. Но так уж повелось у нас по жизни: что имеем, не храним, потерявши – плачем. Многое из того рассказанного ветеранами развеялось в толще лет, но до сих пор помню повествование одного из капитанов. Кстати, звание капитана в органах госбезопасности тогда было значимым и потолочным для старших оперуполномоченных.
Речь шла о подвиге его друга – коллеги из Олевского РО НКГБ младшего лейтенанта Сергея Никитовича Неретина, погибшего смертью героя в единоборстве с бандеровской бандой.
