Позже последовали более сложные задания: встречи с агентурой, получение информации, анализ и обработка агентурных донесений… Одним словом, повседневная чекистская работа. Однако Марина была счастлива. Новая работа ей нравилась. Она с детства привыкла к самостоятельности, а чекистская деятельность среди многих других человеческих качеств требует как раз этого. Кроме того, она привыкла рассчитывать только на себя, а не полагаться на кого-то. Поэтому ей доверяли важные дела, и это приносило удовлетворение.
Но по мере того, как молодая разведчица вникала в оперативные дела, в ее душу вкрадывалась пока еще неясная тревога. Получаемая информация явно свидетельствовала о приближающейся войне. Но об этом тогда нельзя было говорить вслух: «наверху» сами все знают и видят.
Однажды, задолго до рассвета, Кирину вызвали в управление. Накануне она закончила работу далеко за полночь, едва успела прилечь, и вот снова вызов. В кабинете у начальника Московского управления НКВД уже собрался почти весь оперативный состав. Начальник кратко объявил: Германия напала на Советский Союз, началась война.
Все в то время рвались в действующую армию, в том числе и Марина. Но на фронт ее не пустили. «Ты нужна в Москве», — сказали ей.
И действительно, она пригодилась в Москве.
Вскоре Марина увидела первого в своей жизни нациста. Это был гитлеровский летчик, сбитый нашими зенитчиками в небе над Москвой. Причем не простой летчик, а племянник командующего германским люфтваффе Г. Геринга. Марине было поручено допросить немецкого аса. На допросе пленный фашист вел себя вызывающе. На все вопросы отвечал презрительной ухмылкой. В первые дни войны гитлеровцы верили в свою скорую победу, их авиация господствовала в воздухе. Летчик так ничего и не сказал. Марина Ивановна позже рассказывала, что во время допроса летчика ночное небо Москвы содрогалось от гула немецких самолетов, а в различных районах города были слышны мощные взрывы авиабомб.
Осенью 1941 года положение советской столицы стало угрожающим. Враг подошел к стенам Москвы, и Гитлер даже назначил парад на Красной площади на 7 ноября. Москва перешла на осадное положение. Не исключалось, что фашистам удастся взять город. Чекистами создавались оперативные группы для выполнения особо важных заданий командования в Москве на случай ее оккупации, а также в тылу врага. Марина Кирина была назначена связной в одну из таких групп, которой предстояло действовать в Калуге. Руководил группой ее товарищ по работе Павел Астахов. Из всей группы она знала в лицо только Астахова, с которым поддерживала связь.
Но немецкий план взятия Москвы провалился. Под ударами Красной армии гитлеровские вояки стали поспешно отступать, бросая вооружение и боевую технику и оставляя на подмосковных дорогах тысячи мерзлых трупов. Войска под командованием генерала армии Г. Жукова захватили множество военнопленных. С отдельными из них Марине довелось работать. Теперь они вели себя не так вызывающе, как племянник Геринга. Часть пленных немцев перешла на сторону Красной армии. Вместе с другими чекистами Кирина изучала их, отбирая тех, кто мог выполнять задания разведки за линией фронта. Она также участвовала в подготовке и засылке агентов-немцев непосредственно в Германию и оккупированные ею страны.
В феврале 1943 года завершилась Сталинградская битва, положившая начало окончательному изгнанию нацистских войск с территории нашей страны. В стальное кольцо Красной армии под городом на Волге попала вражеская группировка в составе 220 тысяч человек под командованием фельдмаршала Паулюса. Остатки его 6-й армии, всего около 90 тысяч солдат и офицеров, сдались в плен. В Москву доставили множество германских генералов и старших офицеров, и работы для Марины прибавилось.
Весной 1943 года по заданию руководства управления Марина Кирина вместе с группой оперативных работников НКГБ выехала в спецлагерь для военнопленных. Он размещался в бывшем санатории железнодорожников недалеко от города Иваново, у деревни Войково. Помимо Ф. Паулюса и еще 23 немецких генералов в спецлагере содержался плененный высший генералитет гитлеровских союзников: итальянцы, румыны, мадьяры.
Кирина работала одним из переводчиков генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса, бывшего первого обер-квартирмейстера главного штаба сухопутных сил Германии. В интересах советского командования было склонить фельдмаршала на нашу сторону с тем, чтобы он выступил с обращением к солдатам вермахта. Кириной довелось много беседовать с Паулюсом, рассказывать ему о нашей стране, ее культуре, к чему немец проявлял большой интерес.
Вместе с Мариной Кириной с Паулюсом работал знаменитый советский разведчик Федор Парпаров, проведший долгие годы на нелегальной работе в Германии. Упорная работа Парпарова, Кириной, а также других советских разведчиков с гитлеровским генерал-фельдмаршалом привела к тому, что уже летом 1943 года он стал членом Национального комитета «Свободная Германия» — политического и организационного центра немецких антифашистов, созданного на территории Советского Союза по инициативе компартии Германии. В 1944 году Паулюс одним из первых германских генералов подписал воззвание к немецкому народу с призывом не довести страну до катастрофы.
В 1946 году, во время работы Нюрнбергского трибунала над нацистскими преступниками, мировой сенсацией стало согласие советской стороны вызвать Паулюса в качестве свидетеля обвинения. На Западе считали, что он погиб в «сибирских лагерях». Федор Парпаров сопровождал немецкого фельдмаршала в Нюрнберг и был его переводчиком. Фридрих Паулюс оставался в плену в Советском Союзе до 1953 года. Затем он возвратился в Германскую Демократическую Республику, где жил до своей кончины в 1957 году.
Закончилась война. Перед внешней разведкой органов государственной безопасности стояла задача разобраться с агентурным аппаратом в поверженной Германии и аннексированной ею Австрии. Еще весной 1945 года для решения этой задачи в Берлин выехал видный советский разведчик Александр Коротков. Германский отдел внешней разведки остро нуждался в опытных чекистских кадрах, свободно владевших немецким языком. Марина Кирина идеально соответствовала этим критериям: она имела достаточный опыт чекистской работы и знала немецкий язык как родной. Легкий акцент и славянская внешность заставляли думать ее собеседников-немцев, что она родом из Судетской области Германии.
Славянский акцент позволял разведчице выдавать себя за беженку из Судетской области Чехословакии: в соответствии с потсдамскими договоренностями, из этого района Чехословакии переселялись в Германию проживавшие там до войны два миллиона немцев. Многие из них оказались на положении беженцев, и среди них было нетрудно раствориться советской разведчице.
На это и обратили внимание представители внешней разведки. К тому же после войны Московское управление НКГБ уже не испытывало столь острой нужды в сотрудниках, владевших немецким языком, и согласилось с переводом Кириной на другую работу.
Вскоре начальник Московского управления вызвал к себе Кирину и заявил ей:
— Ты очень хорошо справляешься со своими служебными обязанностями. Единственный твой недостаток в том, что ты женщина. Мы думаем перевести тебя в другое подразделение.
