18 апреля 1953 года министр госбезопасности Литвы сообщал в МГБ СССР, что чекисты его министерства за неполных четыре месяца этого года провели 240 агентурно-оперативных комбинаций, захватили 72 руководителя националистического подполья, из которых 18 были перевербованы, 23 националиста использованы для других оперативных целей, а остальные арестованы для предания суду.
После ликвидации бандформирований и уничтожения входивших в них военных преступников вооруженная борьба в республиках, занимавших западные территории СССР, постепенно приобрела характер законспирированного противоборства между спецслужбами националистов и стоявшими за ними МИ-6 и ЦРУ США и советской контрразведкой.
Помимо борьбы с националистами в Литве, Эйтингону пришлось решать в те годы много других важных задач.
В сентябре 1950 года отдел, возглавляемый П.А. Судоплатовым, был преобразован в Бюро № 1 МГБ СССР. Эйтингон был утвержден заместителем Судоплатова. В его обязанности входила организация боевых операций против стратегических объектов вероятного противника в случае возникновения новой войны, включая американские ядерные объекты на территории Европы. Эйтингон занимался созданием строго законспирированных боевых агентурных групп за рубежом, закладкой тайников с оружием для этих групп, с тем чтобы в случае нападения на СССР Соединенных Штатов, которые планировали открытую агрессию против стран социализма, вывести из строя стратегические объекты на территории стран НАТО, организовать диверсии против военных складов и на транспортных коммуникациях.
Однако занимаемое Эйтингоном высокое положение и значительные успехи в работе не смогли уберечь его от серьезных неприятностей. К началу 1950-х годов обстановка в самом МГБ значительно осложнилась. Еще в 1947 году было принято негласное решение руководства МГБ не принимать на офицерские должности в органы госбезопасности лиц еврейской национальности. Михаил Рюмин, ставший заместителем министра госбезопасности по следственной работе в результате разоблачения им так называемого «сионистского заговора в МГБ», состряпал очередное дело, на сей раз — «врачей-вредителей», которые якобы хотели убить Сталина.
В 1951 году, когда Эйтингон находился в командировке в Литве, была арестована его родная сестра, работавшая врачом. Ее приговорили к 10 годам тюремного заключения «за отказ лечить русских пациентов и содействие сионистскому заговору».
В сентябре 1951 года, возвратившись из очередной командировки в Литву, оказался за решеткой и сам Наум Эйтингон. Ему было предъявлено обвинение в том, что он обучал врачей-заговорщиков ведению террористических действий против Сталина и членов советского правительства. Санкцию на его арест дал сам Сталин.
Полтора года Наум Эйтингон провел в тюрьме. Виновным себя не признал. Из тюрьмы он вышел только после смерти Сталина в марте 1953 года. По распоряжению Берии Эйтингон был восстановлен в органах госбезопасности и в партии, ему возвратили все правительственные награды, он снова стал заместителем П. А. Судоплатова, возглавлявшего 9-й (разведывательно-диверсионный) отдел МВД СССР.
В июне 1953 года Лаврентий Берия был арестован. Вслед за ним по «делу Берии» были арестованы Павел Судоплатов и Наум Эйтингон, а также ряд других ответственных сотрудников МВД СССР.
Эйтингон вновь оказался за решеткой. Четыре года он провел в Бутырской тюрьме без суда. В марте 1957 года Эйтингон был осужден Военной коллегией Верховного Суда СССР к 12 годам лишения свободы. На заседании суда в последнем слове он сказал:
«Вы судите меня как человека Берии. Но я — не его человек. Если я чей-то, то считайте меня человеком Дзержинского. Но если быть более точным, то я — человек партии. Я выполнял ее задания и государственные. И с вами о них я говорить не буду. Я считаю, что моя жизнь не дороже государственных тайн, которыми я обладаю. А по вашим лицам я вижу, что вы уже все решили. Поэтому — молчу».
Свой срок Наум Эйтингон отбывал во Владимирской тюрьме, как говорится, «от звонка до звонка». На свободу вышел только 20 марта 1964 года. Эйтингону разрешили проживать в Москве вместе с семьей. Поскольку он свободно владел четырьмя иностранными языками, то работал переводчиком, а затем — старшим редактором в издательстве «Международные отношения».
В середине 1970-х годов Эйтингон написал письмо председателю КГБ Ю.В. Андропову с просьбой о реабилитации. Но тогда его просьба не была удовлетворена, поскольку этому воспротивился «главный идеолог партии» Михаил Суслов. Во время пребывания Эйтингона в Литве между ним и Сусловым произошло столкновение, которое старый партийный догматик не забыл.
Наум Исаакович Эйтингон скончался 3 мая 1981 года, так и не дождавшись реабилитации. О его смерти ничего не сообщалось в средствах массовой информации, никаких официальных некрологов в газетах не было. Во время похорон на Донском кладбище в Москве видный советский чекист Герой Советского Союза полковник Евгений Иванович Мирковский сказал: «Сегодня у этой могилы как бы завершается рыцарская эпоха в истории нашей ЧК…»
Посмертная реабилитация разведчика состоялась только в апреле 1992 года. А 9 мая детям Наума Исааковича Эйтингона были возвращены его награды — два ордена Ленина, два ордена Красного Знамени, ордена Суворова 2-й степени и Отечественной войны 1-й степени, два ордена Красной Звезда, а также медали.
* * *
Что же касается МИ-6, против агентуры которой в Литве успешно боролся Наум Эйтингон, то сегодня се сотрудники гордятся разработанной и осуществленной ими операцией «Лиотэ», которая, по их мнению, в конечном итого вызвала раскол в советском обществе на националистической основе и привела к развалу Советского Союза. Правда, вины Эйтингона в этом нет…
Глава 9. Легенда Лубянки и трижды ее узник
30 марта 1956 года в Бутырской тюрьме на допросе у следователя Военной прокуратуры СССР генерал-майора юридической службы Цареградского от сердечного приступа скончался одни из организаторов советской внешней разведки Яков Исаакович Серебрянский, трижды становившийся за время своей чекистской деятельности узником Лубянки. Не выдержало сердце даже видавшего виды разведчика-нелегала, имя которого в 1920-е — 1930-е годы было покрыто легендами в чекистской среде.
И сегодня фамилию Серебрянский можно увидеть среди фамилий лучших сотрудников внешней разведки за всю ее историю, занесенных на Мемориальную доску Службы внешней разведки Российской Федерации.
Активный и талантливый разведчик Яков Исаакович Серебрянский прожил полную тревог и опасностей героическую и в то же время трагическую жизнь.
9 декабря 1892 года в Минске в семье подмастерья у часовых дел мастера Исаака Серебрянского родился сын, которому родители дали имя Яков. Он рос, как и все выходцы из еврейской бедноты, не зная особого достатка. Мальчику было шесть лет, когда его отцу удалось получить место приказчика на сахарном заводе. Материальное положение семьи несколько улучшилось, что позволило Якову поступить в минское городское училище. В 1908 году он успешно закончил обучение.
