Хотя Орлов не выдал ни одного известного ему ценного источника советской внешней разведки, объективно его бегство нанесло серьезный ущерб Службе. После его исчезновения был отозван в Центр ряд разведчиков-нелегалов и были приняты дополнительные меры безопасности в работе с источниками.
В самом конце 1938 года Троцкий, проживавший в Мексике, получил письмо от Орлова, датированное 27 декабря. Письмо, написанное по-русски на машинке с латинским шрифтом, не было подписано. Аноним предупреждал, что среди членов троцкистской организации в Париже есть провокатор НКВД по имени Марк, и дал его описание. Оно соответствовало приметам Марка Зборовского, внедренного парижской резидентурой НКВД в близкое окружение сына Троцкого — Льва Седова. Он также предупредил, что покушение на Троцкого может совершить испанец, выдававший себя за троцкиста. Вскоре за письмом последовал телефонный звонок. Однако Троцкий не прислушался к предупреждениям, и 20 августа 1940 года испанец Меркадер убил его на вилле в пригороде мексиканской столицы Койоаканс ударом ледоруба.
В Москве были буквально обескуражены бегством резидента в Испании. Однако сменивший его на посту резидента Эйтингон, взвесив все обстоятельства, предложил Центру продолжить работу с членами «кембриджской пятерки». По его мнению, Орлов, находясь в США, не мог выдать их, не подвергая себя серьезному риску, поскольку в 1934—1935 годах находился в Англии по фальшивому американскому паспорту.
Через три года после бегства Орлова в США скончалась его дочь, страдавшая неизлечимой болезнью сердца. В 1953 году, после смерти Сталина, Орлов, у которого к тому времени кончились деньги, опубликовал книгу под названием «История сталинских преступлений», в которой описал подготовку и проведение показательных процессов в Советском Союзе. Отрывки из нее были напечатаны американским журналом «Лайф». Только после этого директор ФБР Э. Гувер узнал, что в США в течение 15 лет успешно скрывался видный советский разведчик в ранге генерала. Начались допросы Орлова в ФБР. Однако он ничего не раскрыл, подтвердив на допросах только то, что ФБР и без него знало. Отметим, что Орлову были известны имена многих советских разведчиков в различных странах мира.
Когда в 1957 году в результате предательства его помощника Рейно Хейханена был арестовал нелегальный советский разведчик Вильям Фишер, назвавшийся при аресте именем своего покойного друга Рудольфа Абеля, Орлов в беседе с агентами ФБР подтвердил, что когда-то встречал Абеля в коридорах Лубянки и что тот работал тогда в транспортном отделе ОГПУ. Он, однако, не раскрыл подлинное имя разведчика-нелегала, родившегося в Англии и въехавшего в 1931 году в нее по подлинному британскому паспорту. Не назвал он также и Кима Филби, являвшегося в конце 1940-х годов представителем британской разведки при ЦРУ США, И.Р. Григулевича, работавшего в Латинской Америке в годы войны, и многих других известных ему советских разведчиков.
Проживая в США, Орлов вместе с женой постоянно покупали и читали советскую прессу, включая газету «Правда» и журнал «Коммунист». Разведчик не изменил своим идеологическим убеждениям, оставаясь лишь политическим противником Сталина.
В 1963 году Орлов публикует очередную книгу — «Пособие по контрразведке и ведению партизанской войны», которая была лишь сборником забавных и назидательных историй из жизни разведчиков и контрразведчиков. Содержание книги не нанесло какого-либо ущерба советской разведке. Она писалась исключительно для заработка и, по оценке американской прессы, не содержала ничего оригинального. Вскоре Орлов начал читать лекции в Мичиганском университете.
В 1967 году вашингтонская резидентура ПГУ КГБ установила местонахождение Орлова в США. 14 ноября 1969 года с ним встретился сотрудник резидентуры. Он передал Орлову письмо от его друга — Прокопюка, с которым тот работал в Барселоне. Орлову было сказано, что еще в декабре 1955 года Следственное управление КГБ пришло к заключению, что оснований для возбуждения против него судебного дела нет. Бывшему разведчику было сделало предложение возвратиться на Родину. Однако Орлов, внимательно выслушав оперработника, отказался от предложения возвратиться в Москву. Через месяц Центр направил в вашингтонскую резидентуру указание оставить Орлова в покос.
В начале 1960-х годов по решению руководства КГБ СССР все претензии к А.М. Орлову были официально сняты и юридически закреплено отсутствие в его деле состава преступления. А в разведке наряду с понятиями «предатель», «изменник» появился термин «невозвращенец».
Орлов продолжал работать над мемуарами. Осенью 1969 от сердечного приступа скончалась его жена Мария. В марте 1973 года у Орлова была обнаружена серьезная болезнь сердца, он был помещен в госпиталь, где 8 апреля того же года скончался.
Глава VII. ЧЕКИСТ СЫРОЕЖКИН
Летом 1938 года в мадридскую резидентуру НКВД ушла телеграмма с Лубянки, в которой старшему военному советнику 14-го специального республиканского корпуса, старшему майору НКВД Григорию Сыроежкину предписывалось отбыть в Москву. Прибыв в столицу в конце того же года, он поселился в гостинице «Москва». Однажды вечером в его уютном номере раздался телефонный звонок. Звонил старый приятель но Иностранному отделу, который доверительно сообщил Григорию, что недавно подписан и объявлен «кому надо» закрытый Указ Президиума Верховного Совета СССР о его награждении в группе других чекистов за особые заслуги в борьбе с фашизмом в республиканской Испании. Приятель намекнул, что это дело неплохо бы отметить. Григорий спустился в буфет, купил бутылку отборного коньяка и поспешил на встречу с товарищем. Однако у дверей гостиничного номера разведчик столкнулся с тремя незнакомыми людьми, которые предъявили ему ордер на арест...
25 января 1900 года в крестьянской семье Сергея Лаврентьевича Сыроежкина, проживавшей в селе Волково тогдашнего Балашовского уезда Саратовской губернии, родился сын, которого родители назвали Гришей. В 1905 году, после начала Русско-японской войны, отца забрали в армию и направили в Закавказье—младшим каптенармусом Тифлисского кадетского корпуса. Дослужив до конца войны, Сергей Сыроежкин уволился в запас и остался на этой же должности. Сняв небольшую квартирку, он вызвал к себе семью. Его жена Агафья Кирилловна собрала нехитрый скарб, заколотила дом и отправилась к мужу в Тифлис с Гришей и его младшим братом Константином.
Отец отдал Григория учиться в городскую гимназию. Однако с малых лет мальчик мечтал о военной службе: любил смотреть на строевые занятия, с удовольствием, когда ему разрешали, карабкался на спину оседланной лошади, долгие часы проводил в местной оружейной мастерской.
Григорий рос крепким и не по годам сильным. Когда ему пошел четырнадцатый год, он увлекся цирком. Это было настолько сильное увлечение, что Сыроежкин стал учеником знаменитых борцов Ивана Поддубного и Ивана Лебедева, гастролировавших в то время в Тифлисе. В неполные шестнадцать лет Григорий начал выходить на арену, чтобы померяться силами со зрителями. Помимо борьбы в цирке он овладел искусством фокусника, научился джигитовке и многому другому, что могло пригодиться в жизни артиста. Но в одном из поединков противник сломал Григорию правую руку, и с карьерой борца пришлось расстаться.
