Вселенная постоянно расширяется — раздувается, как воздушный шар. Следовательно, далёкие звёзды и галактики удаляются от Земли. А это значит, что их свет, летящий к нам, растягивается — причём растягивается тем сильнее, чем дальше он летит. Из-за этого растяжения видимый свет краснеет. Этот эффект называется красным смещением. Постепенно, если свет проходит достаточно большое расстояние и красное смещение усиливается, он перестаёт быть видимым и становится сначала инфракрасным, а затем микроволновым (как в наших микроволновых печах). Именно это произошло и с невероятно мощным светом от Большого взрыва — после тринадцати миллиардов лет пути он обнаруживается сегодня в виде микроволн, распространяющихся в космосе во всех направлениях. Это явление носит красивое имя «космическое микроволновое фоновое излучение» и представляет собой не что иное, как отблеск Большого взрыва!
— Например, вон тот дяденька в красном — видишь, он от всех отскакивает? Значит, он — красное смещение.
— Красное что-что?
— Если какой-то отдалённый объект во Вселенной, например галактика, от тебя удаляется, то свет от него будет более красным, чем тогда, когда он приближается. Раз на этом человеке красный костюм и он от всех отпрыгивает, значит, он — красное смещение. Ну и все остальные тоже изображают что-то космическое — микроволны там или далёкие планеты…
Анни говорила так, будто это нечто такое, о чём все знают и запросто болтают на вечеринках. И Джордж снова, уже в который раз, ощутил лёгкий укол зависти. Он увлекался наукой, он читал научные книги, выискивал в Интернете интересные статьи, донимал Эрика бесчисленными вопросами. Он хотел, когда вырастет, тоже стать учёным, узнать о Вселенной всё, что только можно, — а может быть, даже сделать собственное потрясающее открытие. А Анни, которая вовсе не собиралась заниматься наукой, говорила о чудесах Вселенной как о чём-то само собой разумеющемся.
Когда Джордж с Анни познакомились, она мечтала о карьере балерины, но потом передумала и решила стать футболисткой. Раньше после уроков она в бело-розовой пачке выделывала балетные па, а теперь гоняла мяч на заднем дворе, неизменно заставляя Джорджа стоять на воротах. Но при всём при том научных знаний у неё было куда больше, чем у него!
Появился Эрик. Одежда на нём была совершенно обычной, и выглядел он как всегда.
— Эрик! — воскликнул Джордж. — А вы кем нарядились? Кто вы сегодня?
— Я? — Эрик улыбнулся и скромно, но с достоинством произнёс: — Я единственная разумная форма жизни во Вселенной.
— Что-о? Вы что, хотите сказать, что вы единственный умный человек во всей Вселенной?!
Эрик расхохотался.
— Только не так громко, а то все эти люди, — он обвёл комнату широким жестом, — ужасно обидятся. Я всего-навсего имел в виду, что я — человек, то есть единственная разумная форма жизни во Вселенной, известная нам. На сегодняшний день.
— А-а-а… — протянул Джордж. — Понял. А все наши друзья — что на них за костюмы? И почему, когда что-то от тебя удаляется, оно краснеет? Я ничего не понимаю!
— Ты бы всё понял, — добродушно сказал Эрик, — если бы тебе кто-нибудь объяснил.
— А вы можете мне объяснить? — взмолился Джордж. — Всё-всё про Вселенную? Как раньше — про чёрные дыры! Про красное смещение, и про тёмную материю, и про всё остальное?
— Ох, — вздохнул Эрик, и во вздохе его послышалось огорчение. — Я бы с радостью рассказал тебе о Вселенной всё, что знаю сам, но, боюсь, не успею, потому что я должен скоро… Впрочем, погоди-ка…
Эрик замолчал и рассеянно уставился в пространство, как всегда, когда ему в голову приходила какая-нибудь идея. Он снял очки, потёр их о рубашку и снова водрузил на нос под тем же ненадёжным углом.
— Придумал! — с жаром воскликнул он. — Стой здесь, никуда не уходи. У меня есть план!
С этими словами Эрик взял молоточек и ударил в большой медный гонг, отозвавшийся мелодичным гудением.
— Все сюда! — сказал Эрик, жестами подзывая гостей поближе. — Скорее, скорее! Я хочу сказать вам что-то важное.
По толпе пронеслось оживление.
— Сегодня, — продолжал Эрик, — когда все члены Братства учёных собрались на этом маскараде…
— Ура! — донеслось из дальнего угла.
— …у меня возникла вот какая идея: давайте все вместе подумаем над вопросами, которые задал мне только что мой юный друг Джордж. Это очень любознательный человек, которого интересует всё на свете! Для начала он, думаю, был бы не прочь узнать, что означает ваш костюм! — И Эрик указал на учёного с обручами на поясе.
— Я явился сюда, — звонко и жизнерадостно ответил тот, — в качестве планетной системы, где мы, возможно, отыщем новую планету Земля.
— Анни, — шепнул Джордж, — а доктор Линн ведь то же самое делал? Находил новые планеты?
Доктор Закари Линн когда-то был коллегой Эрика. Он хотел заставить науку служить своим корыстным целям. Линн написал Эрику, что якобы нашёл экзопланету (то есть планету, обращающуюся не вокруг нашего Солнца, а вокруг другой звезды), на которой могли бы жить люди. Однако координаты этой планеты, которые Линн дал Эрику, оказались фальшивкой. Хуже того, они завели Эрика в смертельно опасное место — слишком близко к чёрной дыре. Доктор Линн затеял всё это, чтобы погубить Эрика и завладеть суперкомпьютером Космосом. Но его коварный замысел провалился, и Эрик вернулся из чёрной дыры живым и невредимым.
Никто не знал, где теперь доктор Линн. После того как его затея потерпела крах и обернулась против него самого, он позорно сбежал. Джорджу тогда очень хотелось, чтобы Эрик наказал Линна, но тот просто его отпустил.
— Доктор Линн искал планеты, — прошептала в ответ Анни, — но никто не знает, нашёл ли он хоть одну. Та планета, про которую он писал папе, — ведь так и не удалось узнать, существует она или нет.
— Спасибо, Сэм, — сказал Эрик учёному с обручами. — И сколько планет вам уже удалось отыскать?
— Пока что, — ответил Сэм, потряхивая обручами, — триста тридцать одну экзопланету, причём сто из них обращаются вокруг близлежащих звёзд. Кстати, вокруг некоторых из этих звёзд обращаются по нескольку планет сразу. — Он указал на свои обручи. — Я близлежащая планетная система, мои планеты обращаются вокруг своей звезды.
— «Близлежащая» — это насколько близко? — шёпотом спросил Джордж у Анни.
Та пересказала вопрос на ухо папе, а потом передала его ответ Джорджу:
— Он имеет в виду — от нас до неё где-то сорок световых лет или вроде того. То есть триста восемьдесят триллионов километров или вроде того. По меркам Вселенной это совсем рядом!
