«Сегодня вечером, — весело подумала она. — Сегодня вечером я куплю мороженое».
Девушка потянулась всем своим стройным телом, и между краем майки с тонкими бретельками и поясом шорт показалась полоска загорелой кожи. Мирабель любила солнце. Она с удовольствием подставила лицо лучам, ведь лето в Новой Англии было довольно сырым, и теплые дни быстро становились всего лишь воспоминанием…
Она глубоко вздохнула, собрала свои длинные светлые волосы в узел и закрепила их красивой заколкой, привезенной из Токио. Порыв ветра распахнул створку окна. Прохладный воздух коснулся обнаженных рук девушки, заставив ее вздрогнуть.
«С океана подул холодный ветер», — отметила Уитни.
Заколов непослушные пряди, она посмотрела на свое отражение в оконном стекле и решила, что похожа на принцессу Лею из мультипликационной версии «Звездных войн»… только смуглую и белокурую. Уитни улыбнулась. А все-таки она хорошо выглядит! Впервые за этот долгий год она поймала себя на подобной мысли. Вероятно, красота, открывавшаяся из окон, подействовала на Мирабель сильнее обычного, и это заставило ее рассмотреть себя повнимательнее… Может быть, и так, однако карие глаза Уитни, еще недавно затуманенные грустью, сегодня ярко сияли, отчего матово-золотистое лицо казалось еще прелестнее.
Тем не менее девушка знала: несмотря на то что внешне она ничем не отличалась от себя прежней, сердце ее все еще ныло; боль, испытанная год назад, не отступила окончательно. Ничто не помогало снять с души камень. Даже во сне Мирабель не могла полностью забыть о произошедшем. Поэтому приняла неожиданное решение: отправиться в Антарктиду.
Многие из тех, кто знал Уитни близко, отговаривали ее от этого безрассудного шага. Например, Синди Бекофф, ее подруга, которая профессионально занималась психологией, всерьез полагала, что Уитни попросту пытается сбежать от своих переживаний.
— Это так далеко, что дальше некуда, — твердила Синди. — Тебе нужно научиться справляться со своей болью, прежде чем пускаться в путь.
Но Уитни не сказала ей и не собиралась говорить, что вовсе не убегает от боли, а спешит ей навстречу. Ведь тот, кто заставил ее страдать, скрывается именно там, на ледяном материке…
…Ветер промчался над черепичной крышей и, сменив направление, задул в сторону океана. Уитни вдруг заметила, каким теплым стал воздух. Ее это удивило: казалось бы, только что надвигался холодный фронт — и вдруг снова жара! Конечно, Новая Англия славилась переменчивой погодой, однако такие атмосферные капризы были необычными даже для этих мест.
Глава 4
Задумавшись, Ангута пропустил момент, когда на поверхности воды появилась легкая рябь. Но в следующую секунду, заметив, как забурлило и вспенилось море, мгновенно очнулся от грез. Кит! Охотник поднял над головой копье и приготовился нанести удар.
Вода расступилась, и он увидел темно-серую шкуру горбуна. Ангута сосредоточился. Спешить нельзя, можно промахнуться и угодить в хвост, тогда чудовище начнет изо всех сил молотить им из стороны в сторону и утащит человека в темную глубину. Но вот на поверхности показалась громадная голова. Сейчас кит выплюнет струю воды, Ангута прицелится и…
Охотник почувствовал, как сердце замерло в груди, когда он встретился с противником взглядами, но животное не торопилось выдыхать воду, и Ангута боялся сделать лишнее движение. Он стоял, твердо упираясь ногами в дно каяка, так что все мышцы были напряжены до предела, и смотрел в глаза кита, затянутые катарактами. На сердце легла невыразимая тяжесть. Ангута подумал, насколько они с ним похожи. У этого существа, которое настолько отличалось от него самого, наверняка тоже большое потомство. Он также всю свою долгую жизнь плавал по Арктике. Сражался с волнами и ветром. Устал, постарел… Однако Ангута был прежде всего охотник, и времени на сантименты у него просто не оставалось. Годы странствий, бедствия, неудачи пронеслись перед его мысленным взором, и сострадание, которое он почувствовал к слепому киту, исчезло. В тот же миг Ангута сделал бросок. Его больные пальцы, до этого судорожно сжимавшие копье, с трудом разжались.
Он был уверен, что прицелился очень хорошо и наконечник вонзится в глаз горбуна, сразив его наповал. Веревка начала стремительно разматываться у ног Ангуты, гарпун, пролетев двадцать футов, коснулся белой глазницы кита — и отскочил от нее с такой силой и звуком, словно попал в камень.
Ничего не понявший охотник был раздосадован тем, что промахнулся и теперь придется доставать копье из воды, но каково же было его изумление, когда оно подпрыгнуло, ударившись о твердую поверхность.
«Здесь нет льда, — подумал он. — Может быть, это айсберг?»
Старик принялся оглядываться по сторонам. Мир вокруг был белым и безмолвным. Тогда он снова посмотрел на кита и увидел, что его шкура покрыта сверкающим на солнце льдом. И вдруг почувствовал, как мороз безжалостно впивается в кожу. Ангута успел удивиться: его арктическое снаряжение всегда надежно защищало его от холода, а сейчас ощущение было сродни тому, будто валяешься голышом в снегу.
Его начала бить крупная дрожь; ведь то, что было живым, не желало умирать. Он опять осмотрелся, тщетно пытаясь найти в замерзшей пустыне океана хоть какое-нибудь укрытие. Но очки запотели, и теперь преследователь видел не больше, чем его несостоявшаяся жертва, которая превратилась в ледяную глыбу.
Охваченный паникой и отчаянием, Ангута сорвал очки и ослеп окончательно. Глаза в считаные секунды превратились в кристаллики льда. Его пронзила дикая боль, он зашатался. В голове промелькнуло: Элизабет, дети, внуки… неужели… неужели это будет с ними?…
Застывшее тело Ангуты с грохотом повалилось на дно каяка.
Глава 5
Дмитрий не сводил с Вики глаз, пытаясь произнести слова любви, но губы не слушались. Он с трудом сглотнул и почувствовал, как внутри все сжалось. Затем отвернулся, избегая ее проницательного взгляда и сражаясь со смущением. Его спас счетчик Гейгера, который она держала в руках. Дмитрию пришлось вспомнить, что они вообще-то находятся на работе. Вика действительно могла обнаружить что-нибудь важное. Конечно, сейчас его меньше всего волновал уровень радиации, зато это давало повод нарушить неловкое молчание. Он нехотя повернулся к девушке.
— Ты хотела мне что-то показать?
Виктория сделала удивленное лицо, но Дмитрий не смотрел на нее, упорно уставившись на счетчик.
— Я… ну да… Хотела.
Виктория высвободилась из рук Дмитрия, подошла к берегу, на который лениво набегали холодные волны, и подняла счетчик Гейгера. Провела им справа налево. Сначала прибор щелкал медленно, потом с ускорением, а затем темп снова снижался. Она повторила свое движение еще два раза.
Дмитрий задумчиво разглядывал линию прибоя. Она выглядела вполне безобидно, но, возможно, источник радиации скрывается глубже, под землей. Он взглянул на показатели счетчика. Было очевидно, что излучение не слишком опасно.
