А капелла разнеслась над залом, и люди замерли, затаив дыхание.
Дан склонил голову, позволяя надеть на себя символ власти.
И стоило короне прикоснуться к его светлым волосам, как вспышка света пронеслась по залу, ослепляя всех находившихся тут.
— Коронован! Коронован и признан! — голос Этхоя набатом прогремел в зале. И тут же грянул гром криков и аплодисментов, будто все остальные только этого и ждали.
А я стояла внизу и смотрела на Данаона в ореоле сияния. Его улыбка в этот момент могла поспорить с солнцем, а голубые глаза горели мрачным торжеством. В холодных, как лед на вершинах гор, глазах тлело что-то такое, что пугало меня до дрожи. Вот только отвести взгляда я так и не смогла. Это было что-то вроде шока — я чувствовала себя зайцем, застывшим в свете фар, который понимает, что надо бежать, а не может. Тем неожиданней оказался звонкий женский голос, разбивший это всеобщее счастье, словно бокал в тишине.
— Магистр Этхой, мой отец в последней воле повелел короновать обоих. И жену, и мужа!
Я резко развернулась и уставилась на говорившую. Младшая из принцесс, самая тихая, сейчас таковой не казалась. Ее глаза горели, лицо раскраснелось, а губы были сжаты в тонкую линию. Это было рискованно, опасно и глупо. Но только такой выход придумала эта девочка, чтобы хоть как-то отомстить убийцам отца и сестер. И понимает — я вижу это в ее глазах, — что она сделала свой выбор и готова к последствиям. И шипение Картаса-старшего сбоку от меня тоже говорит, что приговор ей вынесен.
— Вы правы, ваше высочество, — вдруг произнес Этхой, и, повернувшись, я с удивлением вижу, как в его глазах мелькнуло торжество. О! Похоже, еще кто-то не очень доволен происходящим и рад досадить Картасам. Вот только что ж он раньше-то своему королю не помог, а решил использовать девчонку? Или напрямую пойти против Картасов кишка тонка?
— Последняя воля короля — священна. Короноваться могут только супруги. Лорд Картас, если вы согласны принять корону, то придется это сделать вместе с женой.
— Я согласен, — к моему удивлению, сам Данаон произнес это спокойно, словно ничего не случилось. Хотя о чем это я! Дура наивная! Он же уверен, что на мне надежный поводок, который контролирует каждое мое действие. И моя коронация ему даже на руку, меньше будут девицы лезть, да и часть забот можно будет на меня спихнуть. А пойти против него я не смогу, так что ничего он не теряет.
— А вы, леди Картас, согласны?
— Да, — я твердо посмотрела в глаза магистра. Не знаю, что ты задумал, но умрешь ты первым!
— Хорошо, тогда поднимитесь к нам и ответьте: готовы ли вы на все ради благополучия Амирии?
— Готова!
— Готовы ли вы стать матерью для своего народа и верной супругой для короля?
— Готова!
— Готовы ли вы продолжить род, чтобы у Амирии был достойный наследник и род правителей не угас?
— Готова!
— Тогда примите корону Амирии и будьте достойны ее! Пусть не зря она появилась в этом зале спустя несколько сотен лет!
И в руках магистра появилась женская корона. Более легкая, нежная, скорее, как обруч, чем полноценный вариант, очень похожая на те, что рисуют в сказках Диснея, только эта тоже из платины, с бриллиантами и черным камнем в середине, словно подчеркивая равенство супружеской четы.
У меня затряслись ноги, когда я наклонила голову, чтобы Этхой надел на меня корону. Она оказалась тяжелой и немного неудобной, но это все померкло от непередаваемых ощущений в тот момент. Боже! Да я даже игрушечной диадемы в жизни не надевала, а тут… Меня реально затрясло, и если бы не обнявший меня в этот момент Данаон, то, наверное, я бы упала. Интересно, это беременность меня такой чувствительной сегодня сделала или все-таки страх?
Муж развернул меня лицом к залу, и я задохнулась от непередаваемой гаммы чувств. Я стою на помосте, позади меня трон, на голове корона, а передо мной десятки людей, которые кричат поздравления.
— Коронованы! Да будет так!
Выкрик Этхоя, молитва жрецов, и нас окутывает сияние. Я чувствую, как нагревается корона, вижу радужную пелену перед глазами и слышу, как десятки людей встают на колени. А следом высоко над нами начинает бить набат, извещающий, что коронация состоялась.
— А теперь принесите клятву новому господину и госпоже!
Пелена развеялась, и я наконец-то смогла увидеть зал. Теперь Этхой стоял перед помостом и держал в руках хрустальную иглу, а его помощник рядом — серебряный ларец, на крышке которого мрачно мерцал такой же черный алмаз, как и в наших коронах.
— Ларец Этхоя!
— Клятва на крови!
— Неопровержимая клятва!
Шепот пронесся по залу. Вот как, значит… Похоже, Картасы решили перестраховаться. Не хотят они получить бунт или яд в стакане. Осторожные, гады! Как сами, так первые, а как их, то нельзя!
— Позвольте мне первому, — улыбаясь, вышел вперед Картас-старший. — Я, герцог Лайаон Картас, от своего имени, имени моего рода, нынешних и будущих потомков и тех, кто находится под сенью власти моей, здесь и сейчас, отныне и навеки клянусь в преданности королю и королеве Амирии. Клянусь ни словом, ни делом, ни бездействием не причинять вреда им и стране. Отныне моя верность, жизнь, сила и все, что я имею и чем владею, принадлежат им. Да будут мне свидетелями моя кровь и Этхой!
И в подтверждение своих слов он уколол палец об спицу, и когда выступила алая капля, герцог на глазах у всех присутствующих прижал палец к черному камню. И в подтверждение принесенной клятвы камень вспыхнул, а когда мужчина убрал руку, на гладкой поверхности не осталось и следа.
— Клятва принята, — объявил Этхой. — Следующий!
На пару секунд произошла заминка, а потом вперед вышел мужчина в форме капитана гвардейской стражи. Молодой, симпатичный, уверенный… и на удивление спокойный.
— Я, баронет Варий Негор, капитан гвардейской стражи правителя Амирии, от своего имени, имени моего рода, нынешних и будущих потомков и тех, кто находится под сенью власти моей здесь и сейчас, отныне и навеки клянусь в своей преданности королю и королеве Амирии. Клянусь ни словом, ни делом, ни бездействием не причинять вреда им и стране, отныне моя верность, жизнь, сила и все, что я имею и чем владею, принадлежат им. Да будут мне свидетелями моя кровь и Этхой!
Следом один за другим к присяге подошли все стражи. Клятва вместе с кровопусканием занимала минуту, и уже через полчаса присягу новым правителям Амирии принесли все стражи в зале, а также жрецы. Следом за ними выстроились в ряд все мужчины, присутствующие в зале, и несколько одиноких женщин в возрасте, каким-то чудом умудрившихся возглавить род. Принимать клятву от каждого не требовалось. Мужчина клялся за себя, свою жену и детей. В принципе, при нынешней ситуации в стране этого было достаточно.
И все равно принятие присяги растянулось аж на два часа! К концу церемонии у меня дико болела голова и ныли ноги, а Данаон еще умудрялся каждому улыбаться! И вот наконец все закончилось.
