— А Маитара?
— Ее казнили, — совершенно спокойно произнес Хан, а я невольно поморщилась. — Мия, в отличие от моих сестер она даже под воздействием не была. А просто хотела стать следующей императрицей, ну и, как бонус, получить меня. Точнее, как трофей, который слишком долго не давался в руки. А воздействие на императорскую семью карается смертью — всегда.
— А откуда у нее зелья?
— От жениха Аэсшии, Тайлира, — пожал плечами муж. — На самом деле мать Тайлира была одной из эйс, которую специально отправили сюда, к нам, под видом перебежчиц. Ну, помнишь тот корабль? Вот и она вроде как спасалась бегством от гнета амирцев. На самом деле ее муж до сих пор жив, и именно он отдавал ей приказы через то ли дневник, то ли ежедневник, — о! я помню такое заклинание. Даже для Элэйша его применяла. Правда, о таком направлении использования даже не догадывалась. — А целью ее пребывания у нас была подрывная деятельность. С лайканами связываться она не рискнула, а потому отправилась в Ниатай. Она неплохой ментальный маг плюс специалист в зельеварении. Окрутить герцога ей не составило труда. Ну а уж у сына вообще вариантов не было. Он с рождения воспитывался в любви и преданности Амирии. Кстати, именно матери Тайлир был обязан тем, что Аэсшия выбрала его в качестве жениха. Ну а Тайлир уже сам искал в Шаиарае недовольных. Через Аэсшию он познакомился с Маитарой и Сайей и свел ту с Картасом. Все-таки он не мог сильно светиться, так что часть работы переложил на Сайю. А вот с Маитарой предпочитал сильно не сближаться. Не внушала она ему доверия.
— Рэй жив? — упоминание лайканы вызвало тревогу и нехорошие воспоминания о последнем дне пребывания в Энхасшане.
— Да. Он был ранен, когда спас меня, и сейчас восстанавливается под присмотром лекарей.
— Хорошо, — вздохнула с облегчением. — А что с Сайей?
— Ну, а ты как думаешь? — фыркнул Хан. — Она тоже казнена, но сперва с ней поработали наши маги и палачи.
— Хм… ясно… — говорить дальше о том, с какой легкостью Хан уничтожает врагов, не хотелось. — А знаешь, я теперь не Миалиэн, здесь меня все знают под именем Лантарии.
— Мне все равно. Главное, что ты моя, Мия… А вообще, можем всем сказать, что у тебя двойное имя или что после обряда у лайканов тебя вообще назвали по-другому.
— Когда я его брала, не думала, что встречусь с реальной Миалиэн или вообще сюда вернусь.
— Ты не хочешь брать ее имя перед всеми? — догадался муж. — Тогда сократи. Будешь Лантария Мия дес Харас Харан хааэс Демхорт.
— Ты забыл «Картас».
— Не забыл, — процедил он, — но ты права: Лантария Мия Картас дес Харас Харан хааэс Демхорт.
— Ого! Теперь у меня имя длиннее твоего!
— Гордись! — фыркнул он.
— А то! О, забыла, — я стукнула себя по лбу, — что там с Анаашем?
— А что с ним будет? Занимаются им магистры, думаю, уже сняли с него твой амулет. Хотя, по мне, пусть бы походил так пару лет, глядишь, и поумнел бы.
— И с чего бы ты был такой довольный? — подозрительно поинтересовалась я, глядя, как расплывается на его лице ехидная ухмылка.
— Ну… — протянул он. — Твой амулет снимут, а другой наденут. Неужели ты думаешь, что мы с отцом простим столь явное неподчинение и хамство лорда дес Аморшиэна? Он же собирался использовать тебя в своих целях, а через тебя и меня!
— Но ведь Аморшиэны не участвовали в заговоре…
— Сынок — нет, а вот папаша — да. Правда, не в том, а в другом. Точнее, не напрямую, но он довольно опытный интриган и быстро просчитал свои выгоды. Представляешь, этот… каллэ узнал, что и Аэсшия, и Улэйш удалили из дворца и что я признал тебя своей невестой, вот и начал торговаться, заявляя, будто ты теперь его рода и практически любимая дочь, потерянная в младенчестве, и просто так с тобой расстаться он теперь не может. Пришлось убедить его, что он неправ. Ну и сына заодно сразу взяли под контроль, а то мальчишка тоже решил поиграть в великого шахматиста.
— Работаешь на опережение?
— Конечно. Зачем оставлять за спиной потенциальные неприятности? Я теперь далеко от Шаиарая, мой квард со мной, и там, по сути, остались только отец с императрицей и Вейшана. Элэйш решил переехать сюда — его на старости лет на авантюры потянуло. Несколько доверенных магов тоже переезжают. Так что они там, считай, лишились половины защитников. Ну и зачем рисковать? Сейчас убрать Вейшану или отца, и все, я — следующий наследник, пока сестер официально не вернут во дворец. А тут эти с претензией как ближайшие родичи. Слишком велик соблазн организовать на троне следующую династию.
— Думаешь? — я с сомненьем припомнила лорда дес Аморшиэна.
— Поверь! — с чувством произнес лайкан. — Хоть он и выглядит самодуром, но на самом деле — тот еще паук и никогда ничего не делает просто так. И тот разговор, и его последующее появление — всего лишь попытки прощупать ситуацию. Он никогда не действует так топорно. Просто решил взять тебя на испуг и посмотреть, чего ты стоишь. А если б не сработало, у него было продумано еще четыре варианта, как взять тебя под контроль.
— Ты знал? — я в шоке уставилась на него.
— Конечно. Думаешь, я хоть на минуту оставлял тебя без надзора наедине с посторонним мужчиной?
— Ты мне настолько не доверяешь?!
— Глупая! — он вдруг мягко улыбнулся. — Я настолько боюсь тебя потерять.
— Надеюсь, больше такого не будет? — строго произнесла я, но внутри от его слов разливалось тепло.
— Даже не надейся. Первую тысячу лет я тебя от себя и на шаг не отпущу, — промурлыкал Хан, подтягивая меня поближе с очень явными намереньями.
— Только тысячу? — лукаво улыбнулась я.
— Ну ладно… уговорила. Буду рядом до конца жизни…
Вот это правильный ответ! Ну и как за такой не наградить? Я сама первая поцеловала его, полностью растворяясь в ощущениях любви, нежности, надежности, спокойствия… счастья! Такие непередаваемые эмоции, такие неожиданные и уже привычные. Когда-то давно я отчаялась испытать хоть толику того, что ощущала в этот момент. И ради того, чтобы не потерять этого, я сделаю все! Я смогу преодолеть любые препятствия, ведь я теперь знаю, что могу потерять!
Поцелуй затягивал, и в какой-то момент сквозь пелену затуманенного сознания я почувствовала, как моей обнаженной кожи касаются горячие, чуть шершавые руки, а под спиной — прохладная гладкость простыней. Жар опалил, заставляя теряться где-то там, в поднебесье, растворяясь в чувствах, отдаваясь его губам, рукам… таким нежным и ласковым. А когда поцелуй обжег живот, я не сдержалась и расплакалась.
— Люблю тебя, — прошептал Хан. — Вас. Я жизнь за вас отдам.
— Хан… — это все, что я смогла выдавить от сдавившего грудь спазма. Неужели так бывает?
Это была последняя разумная мысль, потому как Эсмерхан вконец утратил контроль. Даже в нашу первую ночь он таким не был. Мужчина словно сошел с ума. Поцелуи, объятия, укусы, он будто бы пытался пометить каждый миллиметр моего тела. Я горела и сгорала. И, кажется, сама заразилась этой болезнью, потому как не могла насытиться его телом, его поцелуями, его запахом. Его губы на моей груди, руки, сжавшие бедра… я стонала и извивалась, уже умоляя его прекратить эту муку. На один миг он оторвался от моего тела и посмотрел прямо в глаза:
