А я-то, дурочка наивная, сижу, переживаю. Моральную сторону никак к знаменателю привести не могу. Достаточен ли тут, понимаете ли, мотив, да не будет ли это для невинной девушки слишком страшным испытанием… А при чем это здесь вообще? Какой, на фиг, мотив? Если в этом центре прививают те культурные навыки, о которых я сейчас подумала, мотив тут один – приказ.
Дойдя до этой точки, я наконец заметила, что, кажется, впадаю в крайность. Чего это я так взвилась? Какой-то незначительный полунамек, и вот уже готова спортсменку, комсомолку, красавицу в отъявленные террористки записать. С чего вообще я взяла, что за этой табличкой кроется какой-то подтекст? Почему эта организация не может быть действительно обычным центром культуры, несущим в массы доброе и вечное?
«Предубеждения, Татьяна Александровна. Предубеждения и предвзятость. Поспешные выводы и необъективность в оценках. Вот они, средства массовой информации, вот когда растлевающее свое влияние проявили… Теперь в каждом добропорядочном гражданине, стремящемся расширить свои культурные познания, террориста будешь видеть. И вообще… обедать надо вовремя. Чтобы хищнические инстинкты не пробуждались».
Сделав самой себе такое мысленное внушение и решив не произносить окончательных вердиктов, не собрав всех фактов, я осмотрелась по сторонам и невдалеке увидела ларек с шаурмой.
Чувствуя, что и в этот раз ожидание мое затянется, я снова вышла из машины и, отстояв очередь из двух человек, удовлетворила наконец требования изнывающего желудка.
Кушанье оказалось вполне съедобным, мясо было свежим, и, уплетая за обе щеки сочный, пахнущий специями бутерброд, я ловила себя на мысли, что в целом была несправедлива.
И чего я так на нее взъелась, на эту Кристину? Она, может быть, сюда Коран изучать ездит. Может, к духовному просветлению готовится. А я давай скорее ее в шахидки записывать…
На сытый желудок мысли в голову приходили мирные, и я снова стала думать о том, что, хотя Кристина, несомненно, смогла бы стать технической исполнительницей подобного убийства, но что касается планирования и предварительной подготовки, с этим пока много неясного.
В частности, здесь может повториться та же ситуация, что и с женой Смирнова.
Ведь, чтобы планировать убийство, в надежде, что подозрения падут на спонсора неудавшейся королевы красоты, необходимо было быть хорошо осведомленным обо всех интригах, имевших место на конкурсе, о тайной конкуренции в отношении первого места, о прыщах и о том, кто явился их инициатором.
Был ли Ашот в курсе всех этих нюансов? Этого я пока не знаю. А если окажется, что он ни о чем таком даже не подозревал, тогда… тогда, конечно, он все равно мог бы попросить Кристину оказать ему эту услугу, но надеяться ему оставалось бы только на то, что следователям и в голову не придет искать убийцу «молочного короля» среди женщин-биатлонисток.
Впрочем, надежды эти, пожалуй, были бы не такими уж призрачными.
Откуда? С какой стати? Какая кривая могла бы вывести следствие на такую невероятную версию? Даже я обязана ею только случайному совпадению. Хотя, конечно, и недюжинный интеллект сыграл здесь свою немаловажную роль… Впрочем, ладно. Потом, когда Мише буду рассказывать, тогда уж и разовью эту тему как следует.
А сейчас важно то, что – в отличие от жены Смирнова, – если Ашот не знал, что многие считали самого Смирнова жаждущим мести и что в связи с этим все подозрения в первую очередь падут на него, все равно он мог бы планировать нечто подобное (разумеется, если затаил мстительные чувства). Мог именно потому, что вся история с Катей давно быльем поросла и заподозрить его в качестве заказчика никому даже в голову не пришло бы.
Но Ашот, чтобы осуществить свой план, должен был знать, что в тот вечер Артемьев будет на вечеринке и что задержится там допоздна.
Впрочем, второе вполне логично вытекает из первого, об этом, пожалуй, и не требовалось специально узнавать. Но поскольку осуществлять подобные планы гораздо удобнее глубокой ночью, когда можно быстро и незаметно смыться с места преступления, то знать о том, когда именно состоится праздник, Ашоту было просто необходимо. Только в таком случае мог он с уверенностью посадить свою девушку в засаду, не сомневаясь, что рано или поздно нужный объект появится.
Кстати, и сам этот объект… Ведь Кристина должна была знать, в кого стрелять, а с Артемьевым вряд ли была лично знакома. Хотя, конечно, могла иметь место фотография…
В общем, вопросы с этой версией еще оставались, и, чтобы прояснить их, необходимо было, во-первых, составить мнение о том, что за личность эта Кристина, а во-вторых, побеседовать с Катей и постараться узнать, мог ли Ашот быть в курсе событий на конкурсе.
Я дожевала шаурму и снова вытащила трубку, чтобы звонить Миле.
Не спуская глаз с входной двери культурного центра, чтобы за разговором не упустить момент, когда выйдет оттуда Кристина, я долго слушала гудки, не понимая, чем таким важным может быть занята моя заказчица, чтобы не отвечать на звонок.
«В торговый центр вряд ли она отправилась… волдыри-то, наверное, еще не прошли».
– Да! Алло! – наконец весело прозвучало в трубке.
– Людмила, здравствуйте, это Татьяна.
– О! А я-то думаю, кто это может быть… Я тут… в огороде. Петрушку рвала на салат.
Даже вся усыпанная прыщами, гламурная Мила настолько не вязалась с фразой об огороде, что в первый момент я даже не нашла что сказать.
– Правда?.. Ну вот… А я думаю, что это так долго трубку не берут… уж не случилось ли чего.
– Нет, нет, все в порядке. Просто сегодня должны приехать друзья, вот я и пытаюсь… угощение приготовить.
– Вы ждете гостей? А в какое время? Дело в том, что я тоже хотела заехать к вам. О проделанной работе отчитаться и… поговорить кое о чем. Возникли некоторые дополнительные вопросы. Все это лучше сделать без посторонних, сами понимаете.
– Ну… в общем… да. Наверное. Хотя… какие уж они посторонние. Но, впрочем… как хотите. Ребята приедут не раньше восьми, так что если вы до этого времени успеете – милости просим. А если до восьми не успеете, то завтра – не раньше одиннадцати. А то я буду спать. И не открою.
Понятно. Праздник продолжается. Король умер – да здравствует король.
Счастливые они, эти девушки гламурные. Что бы ни случилось, всегда найдут что отметить. Убийство, не убийство… Главное, чтоб друзья приехали, пива привезли. И утром слишком рано не разбудили.
– Хорошо, Мила, я постараюсь успеть сегодня, – одновременно с этими думами говорила я в трубку, совершенно не желая утром общаться с девушкой с бодуна. – И у меня будет еще одна небольшая просьба. Если я правильно поняла, вы ведь в хороших отношениях с Катей? Ну той, что выиграла конкурс. Вы ведь говорили, что между вами нет никаких… трений?
– Совершенно никаких! Даже наоборот…
– Ну вот и отлично! Вы не могли бы как-то… отрекомендовать меня ей? Мне необходимо с ней переговорить, как с одной из знакомых господина Артемьева… так всегда делается, опрашивается ближайший круг общения. Но, насколько я поняла, эта девушка не слишком общительная и с посторонним человеком вряд ли захочет откровенничать. А вы, как ее знакомая или даже подруга, могли бы… поспособствовать. Объясните ей, что мне можно полностью доверять, что все сказанное останется исключительно между нами… Ну, в общем, постарайтесь как-то убедить ее быть откровенной со мной.
