Кажется, моя прочувствованная речь дошла до сознания упрямой девушки, и после некоторых внутренних борений, довольно красноречиво отразившихся в выражении лица, она решила раскрыть свою страшную тайну.
– Это… Оксана. Она все подстроила.
– Оксана? Оксана – это кто?
– Баба Луганского. Ей уж сто лет в обед, а все по конкурсам шляется. Заметила, что Толик запал на меня, вот и… Да вы, наверное, не знаете. Луганский, он… Анатолий Евгеньевич Луганский, он – организатор этого конкурса. Они… ну, как бы… общаются. И с Ваней, и с Игорем. Ну и Луганский предложил, мол, давайте устроим… мероприятие. Телок красивых посмотрим, да и бабла возьмем… Там билеты… не дешевые были. Ну вот. Ему, по ходу, стерва эта надоела уже…
– Оксана?
– Ну да. Наверное, хотел новую себе присмотреть. А Игорь мне предложил… поучаствовать, в смысле. А я что, хуже других, что ли? Ну и согласилась. Там, на этих конкурсах, такие иногда страхолюдины… В общем, согласилась. И Ваня Катьку свою тоже выставил. А мне что, мне не жалко. Только когда просмотры были, Толик с меня прямо глаз не спускал. Оксана и усекла. А потом, как увидела, что я на первое место иду, видать, совсем жаба ее задушила. Самой-то ей такого ничего не светило. Приз зрительских симпатий, и то только потому, что ее Толик всю эту бодягу замутил. Ну вот, ей и завидно стало. Мы в гостинице жили, там все эти горничные-поломойки, все под ее дудку плясали. Как же, баба босса! И вымазал меня этой дрянью из них кто-то. Кому еще? Там охрана, по ночам вообще закрывают. Из посторонних никто не пролезет.
Слушая Милу, я отмечала про себя весьма интересные моменты. То, что она рассказывала, несомненно, было новой и важной информацией, кардинально меняющей суть дела. Если все это именно так, как она говорит, у Смирнова просто не было мотива. По крайней мере, связанного с происшествиями на конкурсе.
Но самое забавное, что из рассказа девушки следовало, что она не в курсе того, что места заранее куплены. Возможно ли такое? Конечно, «милый друг», чтобы доставить удовольствие от «честно выигранной» победы, мог и не сказать. Но остальные? Вся эта обслуга, визажисты, костюмеры, «горничные-поломойки», все знали, что почем, – неужели они не просветили наивную девушку?
Вопрос был настолько интересным, что мне хотелось прояснить его даже для себя лично.
– Послушайте, Людмила. Вы утверждаете, что к этому… случаю Артемьев непричастен абсолютно и даже известно, кто именно был причастен, а между тем большое количество людей уверены, что именно он подстроил все это, причем не из-за чего-нибудь, а конкретно из-за своей протеже Катерины. У вас есть какое-то объяснение этому?
– Да чего тут объяснять? Бритому ежу понятно. Оксана – при Толике, кто на нее рот раскроет? Только вякни – такого пинка даст под зад, и воспоминаний от тебя не останется. И без зарплаты оставит. Или… без приза, – невесело улыбнулась Мила. – Хотя я и не говорила ничего, с ней вообще почти не общалась. Но что тут поделаешь, завидки гложут. А Катька, она за мной шла и так… уверенно. Вот и придумали эту сплетню, что, дескать, Ваня, чтобы свою телку вперед пропустить, взял молочный реагент какой-то, да и вымазал меня ночью. Нечего ему делать больше…
– А что это было за вещество, установлено?
– Да нет, кто это будет устанавливать? Я утром как в зеркало себя увидела – давай скорей умываться… дрянь эта такая липкая была, противная… А потом уж… потом – какая разница? Чего хотела, Оксана добилась, прыщавое страшилище никому не интересно, и первое место от меня ушло… А на Катьку я зла не держу. Чего уж… Она-то здесь вообще ни при чем.
«Ну да, ну да… Она ни при чем. Однако Артемьев ее – с деньгами и в шоколаде… был, по крайней мере, а Смирнов с убытком и в камере. Интересно, сколько сейчас стоит первое место для красавицы?»
– А вы общались с ней? С Катей?
– Да нет… не особо. Она такая… молчунья. Ну, на конкурсе, конечно, чаще виделись, а так… Пару раз встречались, когда вместе на шашлыки ездили, ну и… все, пожалуй.
– На шашлыки, вы имеете в виду, со своими… друзьями?
– Ну да. Она – с Ваней, я – с Игорем. Я же говорю, они общались. Можно сказать, дружили даже. И никаких причин убивать друг друга у них не было.
– Понятно. А у кого могли быть такие причины, у вас нет предположений?
– Понятия не имею. Может, по бизнесу что… С Игорем-то они не конкуренты, ну а так… возможно, и было что. Ваня здесь, в области, почти монополист, мелкоте через него трудно пробиться, может, с этим связано. Хотя… не знаю, я в их дела не лезла, ни к Ване, ни к Игорю. Зачем это нужно? Лишняя головная боль. Знаете, как говорят, – меньше знаешь лучше спишь.
Мила рассмеялась, а я начинала понимать причину ее блаженного неведения. Похоже, девушка была из тех, кто не стремится доискиваться начальных истоков происходящего. Куплено первое место или выиграно – какая разница? Не удивлюсь, если ей и намекали, да она не поверила. Сам Толик на нее «запал» – какие могут быть сомнения в том, что она достойна победы и без всяких предварительных проплат?
Однако был во всем этом и отрицательный момент. Учитывая новую информацию, приходится констатировать, что расследование мое в этот раз начинается с абсолютно чистого листа. Версия с происшествием на конкурсе, если верить рассказу Милы, несостоятельна, а для выдвижения других версий интеллектуального потенциала моей собеседницы явно недостаточно. Конечно, конкуренты по бизнесу – это мысль, но мысль далеко не оригинальная. А в остальном… в остальном подсказок ждать неоткуда, придется до всего докапываться самой.
– Вам что-то известно о том, как произошло убийство? – спросила я.
– Да нет, не особо. Мне рассказала Эмма. Говорила, что Ваня встал у забора пописать, тут его и… А подробностей я не знаю. Откуда? Игоря уже упекли – справились, свидетелей там, я так понимаю, не было…
– А жена господина Артемьева?.. Он женат?
– Само собой, – спокойно ответила Мила. – И он, и Игорь. Кстати, может, это Ирка его и подставила. Они живут… не очень-то.
– Ирка – это?..
– Жена Игоря. Тоже стерва та еще. Похлеще Оксаны будет. Игорь уже видеть ее не может.
– А, например, развестись?
– Ну, это… Это не так просто. Имущество, дети… С этой Иркой начни делиться – на второй день застрелишься.
В этих комментариях явно чувствовалось влияние самого Игоря, несомненно, постаравшегося очень аргументированно объяснить своей любовнице, почему он не может развестись с ненавистной женой. Оно и понятно. Если из-за каждой Милы разводиться, жен не напасешься.
– Так вы считаете, что Ирина могла все это подстроить так, что подозрения пали на ее мужа?
– Запросто могла.
– Но ведь убит человек… Не слишком ли дорогая цена за розыгрыш?
– Не знаю… если Игоря упекут по-настоящему, за убийство, она и от мужа избавится, и барахло к рукам приберет. Плохо, что ли? Мясная империя.
