Еще до десятого класса желание уйти чередовалось с желанием пожить. Временами бывали счастливые периоды, но и в них не было какой-то важной наполняющей, а в промежутках я ощущала себя ходячим мертвецом. Да и как можно радоваться жизни, когда постоянно терзают страхи: вот я никогда не смогу поступить в вуз и устроиться на хорошую работу, еще у меня ужасный характер, из-за которого, как мне говорили все время, в будущем будут проблемы, вот друзья меня бросают и не вспоминают обо мне, и так бесконечно. Нет, зачем ждать неприятностей? Лучше уж до них не дотягивать.
И вот я окончательно решила, что сделаю это после окончания школы, чтобы не было шумихи. Конечно, в плохие времена хотелось сразу и сейчас все сделать, но я себя уговаривала потерпеть — осталось недолго.
Собираясь на тот свет, я, как всякий "нормальный" эгоист, была абсолютно уверена в том, что скоро все забудут про мое предательство и заживут дальше, как ни в чем не бывало. О маме позаботится старшая сестра, которую мне все время ставили в пример, а подруга найдет себе новых друзей, ей это всегда удавалось лучше, чем мне. Этим я себя утешала, а еще тем, что без постоянных ссор маме будет спокойней. Настоящая же мотивация, как я теперь понимаю: "а мне-то какая будет разница на том свете!" Я же добьюсь, чего хочу, и плевать на остальных... Просто отвратительно, с удовольствием дала бы себе тогдашней по морде.
Поначалу, как только я решила смыться отсюда, не хватало решимости и жалко было всех. Это мешало, и жалость я стала планомерно устранять, намеренно воспитывая в себе жестокость и равнодушие к окружающим. Дурное дело нехитрое... Так преуспела в этом за два года (с восьмого по десятый класс), что стала противна себе самой, и такой стервой жить хотелось еще меньше.
И все же какой-то кусок меня под названием "остатки совести" проявлял себя тем, что наотрез отказывался представлять мне картину моего трупа и того, как его найдут. Больше всего я тогда боялась выжить — как смотреть всем в глаза? И просто не думала, заставляла себя не думать — а как это будет, как же будет им больно — ведь если поддамся таким мыслям, то уже из-за чувства вины не смогу убить себя. Вот так я добровольно отправилась в пекло, пройдя перед этим курс "Как глубже застрять в аду". Выпускной, пора действовать. А решимости все нет. Делаю вид, что все нормально, подаю документы в вуз, вроде жду результата. Прохожу по гранту — моя голубая мечта два года назад! — а сейчас все равно. Дотягиваю до сентября, убеждаюсь в своей никчемности (немного промахнулась с выбором профессии, она мне оказалась не по зубам). Как мне хотелось, чтобы возникло это сумасшедшее ощущение, когда все равно, адреналин в крови, и скорее, скорее, не раздумывая... Такого не было, не было даже апатии, великосветской печали, когда ничего тебя не держит. Были "доводы разума", и был инстинкт выживания, который никуда не делся, который надо было перебороть...
К середине сентября я закончила свои земные дела. За годы подготовки я наметила себе несколько способов, как это сделать. Я хорошо знакома с медициной, и просчитала все, исходя из известных параметров, перерыв справочники. Четыре дня я пыталась умереть.
К счастью, это сложнее, чем кажется. Вены резать не хотелось, попробовала катетеризацию большой бедренной вены, но кровь быстро сворачивалась, зато огромные синяки пришлось объяснять: "Упала". Пила серьезные таблетки два раза, просто засыпала. Последний день решила использовать сразу несколько надежных способов. Один из них запомнился тем, что задыхаешься, больно дышать, сердце бьется как сумасшедшее, но не помираешь, и лезвие, и таз с горячей водой в ванной. Заснула от слабости, проснулась и обнаружила, что через час придет мама, а я еще жива. Что же делать, такое отчаяние! Выгребла из аптечки все лекарства, которые были очень токсичны, еще что-то, наскоро наглоталась, но скоро стошнило. Из последних сил спрятала свою обувь — как будто ушла, выбросила лезвие, замыла все в ванной, взяла таз с горячей водой и уползла подыхать в кладовку, как загнанная крыса. Мельком глянула в зеркало — синие губы, цианоз, недолго осталось. Можно ли было дойти до того, чтобы, стоя на краю пропасти, остатками сознания молить Бога, чтобы он меня туда столкнул? А я молила, заслышав шаги...
Все, чего я боялась, случилось... Полный отчаяния крик мамы, решившей, что меня уже нет... он у меня в ушах звучит по сей день. Забыть — нельзя. И простить себе — нельзя. Только по милости Божией осталась здесь, ничем доброту Его не заслужив...
Я хорошо запомнила состояние, когда жизненные силы попросту покидают тебя, а какая-то часть, далекая от разума, цепляется за остатки сознания, за этот мир, так нелюбимый и все равно настолько свой. Надежда на что-то лучшее — она всегда живет в душе, до самого конца.
Потом было все — реанимация, насмешки, лживое признание ошибки...
После попытки суицида жизнь лучше не становится. Душевное состояние все так же ужасно, но с удивлением обнаруживаешь, что, пока ты жив и просто думаешь об этом, и никто об этом не знает — это очень даже неплохо. Да, физические последствия были, и есть. До этого же не думаешь о последствиях: "плевать я хотела, я же жить не хочу!" Но не они — самое неприятное. Люди сторонятся самоубийц. Это и жалость, и презрение. Это как заноза, которая не дает забыть ни тебе, ни твоим близким про твое предательство. И годы невозможности говорить на эту тему ни с кем.
После этого не было больше сил на новую попытку, решила, что если что-то так настойчиво оставляет меня здесь, то значит, так надо. Отложила смерть на время, пока совсем некуда будет деваться. И за эти два года откладывала еще много раз — подождать еще день, перетерпеть эту ночь, а там видно будет. Но не забывала, веря, что однажды день придет. Готовила себе тыл — чтобы было где, чем и как свести счеты...
Так было еще два года, пока жизнь круто не повернулась, с помощью Того, Кого всю жизнь так не хватало, и не без помощи замечательных людей. Много изменилось тех пор. Много того, чего гак хотелось избежать, случилось, и это вполне можно вынести, пережить. Появился тот самый стержень, основывающий жизнь, и страхи перестали так мучить. Человек — он больше, чем кажется, и способен на большее, чем убежать от маленькой собачки и прыгнуть в куст крапивы. Чем дальше, тем больше ужасает такая возможность самоубийства — и это нормальная реакция.
Даже такой паршивый характер можно изменить. Главное — хотеть над собой работать, и со временем отравляющие жизнь мысли исчезнут, а еще через некоторое время обязательно появится желание жить. Я всегда в глубине души знала, что это замечательно — хотеть жить».
Эвелина, 20 лет
Нe было бы счастья, да несчастье помогло
Что делать, когда тебя никто не любит, нет родных, когда нет друзей, когда работаешь за жалкие копейки? когда ночью боишься выйти на улицу, когда не с кем обмолвиться словом, когда чувствуешь себя беспомощным?.. Я даже не думал так жить, хотел добиться чего-то в жизни, хотел по-настоящему любить, иметь детей... но увы, не получалось... ничего не получалось. И если б не то обстоятельство, меня бы уже не было.
