То обстоятельство, что душа оказалась в сарае или тюрьме вместо храма, может показаться нелепой случайностью и неприятной несправедливостью. Но так ли это? Верить в случайности и тотальную зависимость от обстоятельств выгодно тому, кто по лени, нелюбви к себе или иным причинам слабо участвует в своей жизни. Умозаключение о том, что хозяин тела ни при чем, когда тело болеет, – это самообман. Можно в своем нездоровье обвинять природу, случай, врачей, фармакологов и еще кого-нибудь или чего-нибудь. Можно, кто ж запретит. Но! Это значит ставить себя в положение беспомощного потребителя милостей природы и случайностей. Это значит сделать невыгодный выбор – быть бревном, плывущим по воле волн и направлений реки жизни, которые кидают его то на камни, то на неровные берега, ведь у пассивного плавателя нет ни весел, ни паруса, ни руля. И по этой причине поток способен занести бревно в болотистую заводь, где оно быстро превращается в труху. Это положение не приговор. Это свободный выбор каждого. Но весьма и весьма невыгодный выбор. Выбор в пользу зависимости от обстоятельств не может быть выгодным. У этого выбора есть привлекательная сторона – он легкий. Он не требует привлечения к активной работе собственного мыслительного аппараат, не требует инициативы, не требует приложения усилий. Однако эту привлекательность перевешивает другая чаша весов – в таком выборе мало радости: «случайное» нездоровье (которое на самом деле закономерно), ранняя старость, а также неуспех в иных областях жизни.
Как бы ни считал взрослый индивидуум, но он сам допустил свое нездоровье. Чтобы получать милость от природы, нужно учиться с ней взаимодействовать. Не было нужды учиться – пришли неприятные, но закономерные случайности: болезни или просто преждевременное одряхление. Поэтому в своем нездоровье индивидуум сам и виноват. Виноват тот, кому это тело принадлежит. Он – владелец. Он – хозяин. Не сосед, не государство, не хамы и негодяи, не прочие раздражители, не объекты и субъекты, а сам индивид. Если человек по итогам жизни приобрел лишь износ, значит совершил глобальную стратегическую ошибку. Значит, время жизни, отпущенное ему на личностную и духовную эволюцию, что приводит к обретению мудрости для передачи ее по наследству, человек потратил неправильно, неэффективно.
В этом положении даже при большом желании, человек мало что может дать своим близким. В положении, когда тело наполовину развалилось, он способен только потреблять и эксплуатировать близких настолько, насколько они предоставят ему такую возможность. А поскольку маленький ребенок не в состоянии лишить взрослых права на его эксплуатацию, то взрослые не в силах отказать себе в доступном удовольствии и используют возможность – эксплуатируют, как могут.
Для многих даже физически здоровых родителей воспитание ребенка сводится к эксплуатации детской слабости, к давлению на ребенка своей взрослостью, к стремлению, чтобы ребенок не причинял неудобств. А уж об утративших былую резвость бабушках и дедушках говорить не приходится. Приведу два противоположных примера отношения к детям – потребительского и ответственного. В обоих случаях отношение взрослых к маленьким детям строится на любви к ним. Только вот понятия о том, что такое любовь и что такое любить, в этих примере диаметрально противоположны. Отсюда и результат – качество жизни детей в период взросления (их здоровье и безопасность) и их перспективы на будущее.
Это было в одном из местечек Дальнего Востока, в славном городе Благовещенске. Лето. Солнышко. Листики шелестят на деревьях. Приятный легкий, теплый ветерок. Выйдя из дома в магазин за продуктами, я обнаружил, что забыл портмоне. Пришлось вернуться. Когда я проходил по двору, навстречу мне попалась счастливая парочка: сияющая счастьем бабушка, грузная женщина лет 65–68, ведущая за ручку крохотное дитя – внучку чуть старше годика, безмятежная улыбка которой способна растопить самое черствое сердце, вызвать умиление у каждого встречного. И у меня от одного взгляда на ребеночка произвольно прокатилась теплая волна внутри. Я в темпе заскочил в квартиру, которую снимал на первом этаже, взял то, что мне было нужно, и продолжил свой маршрут в магазин. Знакомую парочку я догнал, когда бабушка с ребеночком на руках переходила дорогу. Окраина города, движение неинтенсивное, машин поблизости нет, я смело зашагал через проезжую часть и, обогнав счастливую бабулю, бросил взгляд на малышку. Ее личико было напряжено, в глазенках испуг. Удивленный такой резкой переменой, я взглянул на бабушку. На ее лице были написаны страх, враждебность, напряжение.
Ребенок сверхчувствителен, поэтому те эмоциональные состояния, что испытывает тот, кто держит его на руках, невольно передаются ребенку. Радуется тот, кто нянчится, – ребенок радуется; если нянька испытывает страх – невольно, но насильно она навязывает чувство страха ребенку. Переживаемые эмоции оказывают влияние на биохимические процессы в организме. Есть эмоции созидательные, а есть разрушительные. Чем ярче эмоция, тем сильнее она влияет на внутренний химизм человека, в данном случае крохотного ребенка. Гормоны страха – элементы внутреннего химизма, отрицательно влияют на психику и физиологию малыша.
Чего боится этот взрослый, проживший долгую жизнь человек? Боится машин. Боится за себя, за ребенка. Это нормальному человеку нечего бояться: посмотрел налево, посмотрел направо – чисто, можно идти. Это нормальному. А здесь речь идет о том случае, когда тело имеет предельный износ. Тело превратилось в тюрьму, в развалившийся сарай собственной души и существенно ограничивает возможность маневра ее хозяйке. Это положение не неизбежность, а результат пренебрежительного отношения к телу и его неграмотной эксплуатации. Генетический фактор здесь ни при чем. Наследственные данные – это только одно из условий здоровья. Этот фактор никогда не может являться абсолютным условием качества тела. Примеров, подтверждающих утверждение, что ограниченные генетические возможности тела не могут являться приговором для личности, множество.
Если у человека есть дерзкие и здоровые цели – быть счастливым и быть дарителем, – он может изменить любую действительность. Возможности маневра в пространстве своих возможностей невообразимо огромные. Весь вопрос в отношении человека к своей жизни, к себе, к своему телу. На это отношение оказывают решающее влияние принципы, по которым живет человек. В принципах большинства – потребительство и эгоизм. Эти проявления не бросаются в глаза, потому что являются привычными, традиционными, а значит естественными… для данного общества. Поэтому заботящийся о чаде, но пренебрегающий заботой о работоспособности своего тела взрослый человек не считает себя эгоистом и потребителем. Но если хотя бы немного вдуматься, если, став честным с самим собой, сделать ревизию своего поведения, своих проявлений, то можно обнаружить, что это так. Даже относительно собственного тела люди склонны проявлять эгоизм – относиться к телу небрежно, потребительски, беря от тела ресурс и не пополняя его с помощью полезных практик, но разрушая его вредными привычками. И дело не в паспортном возрасте. Вопрос в том, каков стаж грубой потребительской эксплуатации тела.
Поль Брэгг, весьма болезненный в детстве, в 93 года занимался серфингом, и года ему не были помехой. Кататься на доске, ловя волну, – занятие чрезвычайно приятное. Только для этого захватывающего развлечения необходимо иметь ловкое тело. Доктор Брэгг обладал таким телом, невзирая на почтенный стаж его эксплуатации. Генетический фактор? С малолетства Брэгг переболел всеми существующими детскими болезнями и, повзрослев, работал бы на аптеку, если бы не кое-какой иной фактор. Этот фактор – в характере. Стремление к здоровой радостной жизни заставило его искать способы восстановления здоровья. Кто ищет, тот всегда находит.
