Дуглас присвистнул.
– Заткнись, Дуглас, – машинально бросил Эндрю.
– Ты сказал, чем раньше, тем лучше, – сказал Уоррен. – Что значит, чем раньше?
Малькольм взглянул на часы. Времени было почти час ночи.
– Ну, неплохо бы прямо сейчас.
– И мы просто уйдем оттуда с оружием? – продолжал Уоррен.
Малькольм кивнул.
– А вы дадите нам патроны? – спросил Даррен.
Уоррен бросил на брата гневный взгляд, но промолчал.
– Да, Даррен, мой мальчик, берите патронов сколько пожелаете, и даром. У нас есть всё: 223-го, 45-го калибра, сверхзвуковые 5,56 мм для автоматических винтовок, 22-го калибра, 9 мм для пистолетов, патроны 12-го калибра для ружей, даже 308-го калибра для снайперской дряни. – Малькольм жестом продавца, готового заключить сделку, взял из коробки яркие портативные рации. – И еще мы совершенно бесплатно добавим многочастотные рации с дальностью связи две мили.
– Дерьмо, – презрительно бросил Даррен. – Это же детские игрушки.
Улыбнувшись, Малькольм пожал плечами:
– Верно, мой мальчик. Но ты должен понять, что, когда мы с вами расстанемся – оставив вам помимо оружия кевларовые бронежилеты и кучу патронов, – мы постараемся держаться от вас подальше.
Уоррен наморщил лоб, осмысливая сказанное. Его молчание говорило о том, что он не видит изъянов в логике Малькольма.
– С помощью этих раций вы будете держать связь друг с другом, – продолжал бритоголовый негр. – А когда все кончится, сообщите нам.
Уоррен кивнул:
– А как мы узнаем, что это тот самый чувак?
Малькольм ухмыльнулся:
– Ну, поскольку этот белый парень на складе единственная живая душа, просто убейте всех, кого там встретите, – так будет надежнее, – сказал он. – Впрочем, быть может, вам поможет вот это.
Он бросил на стол, заваленный лазерными прицелами и очками ночного видения, фотографию Курца.
Щенки-ищейки из Алабамы сгрудились вокруг стола, разглядывая фотографию, однако никто из них к ней не прикоснулся.
– Ну как, сговорились? – спросил Малькольм, обводя рукой выставленное оружие.
– Мы не захватили с собой денег, – сказал Уоррен.
Малькольм улыбнулся:
– Ничего, мы поверим в кредит. К тому же мы знаем, где находится ваша богадельня.
ГЛАВА 25
«Глупые уроды вошли через переднюю дверь и теперь поднимаются на лифте. Возможно, пытаются меня спугнуть – заставить сбежать вниз».
Курц понятия не имел, кто эти глупые уроды, но он привязал к передней и задней дверям склада длинные провода, отходящие к его логову на шестом этаже. Каждый провод заканчивался консервной банкой, наполненной щебнем; сейчас загремела та, что относилась к передней двери. За две секунды Курц выбрался из спального мешка, натянул ботинки и кожаные перчатки, выхватил из-под подушки пистолет и короткоствольный револьвер, а через десять секунд он уже был в кромешной темноте коридора, готовый встретить врага. Жуткий грохот грузового лифта говорил сам за себя.
У Курца не было прибора ночного видения, но его глаза давно привыкли к тусклым отблескам городского освещения, отражающегося от туч и проникающего через дыры в потолке и шахту лифта. Осторожно пробираясь между грудами мусора и лужами воды, Курц быстро дошел до открытой шахты лифта.
Он знал, что обычно двери лифта не должны открываться, если кабина не остановилась на нужном этаже, но строители, по причинам, известным только господу богу и им самим, выломали широкие двери грузового лифта, обозначив шахту лишь узкими оранжевыми полосками, натянутыми поперек зияющих черных отверстий. Пригнувшись под ограничительной лентой, Курц стал ждать. «Лифт может быть отвлекающим маневром. А неизвестные тем временем поднимаются пешком по лестнице». Со своего места Курцу была хорошо видна клетка северной лестницы.
В кабине грузового лифта кто-то переговаривался громким шепотом.
Когда верх кабины поравнялся с полом шестого этажа, Курц шагнул на крышу и опустился на колено, сжимая в каждой руке по пистолету. Он двигался совершенно бесшумно, но скрежет и визг тросов и древнего мотора заглушили бы звуки его шагов, даже если бы он был обут в ботинки на стальной подошве.
Кабина лифта не остановилась на шестом этаже, а поползла дальше, на последний, седьмой этаж. Просторная дверь с лязгом отворилась, и из кабины вышли трое, перешептываясь друг с другом.
Курц уже катался на крыше кабины лифта и знал, что в штукатурке есть отверстие, через которое виден мезонин седьмого этажа. Он сам проделал эту дыру несколько дней назад, пробив тонкую стену фомкой. Справа от него кусок картона прикрывал другую дыру побольше, бывшую также творением его рук, на этот раз пробитую в западной стене шахты лифта; Курц на своем опыте проверил, что за пять секунд может выбраться через нее и перекатиться на строительные леса.
Седьмому этажу доставалось больше света, чем шести предыдущим: какой бы грязной ни была старая стеклянная крыша, она все же пропускала свет звезд и отраженные отблески городского освещения. Перегородки были разобраны, чтобы устроить квартиры мансардного типа. Внутренний дворик, оставшийся в семи этажах внизу, был отгорожен пластмассовым строительным занавесом от пола до самого потолка. Курц без труда видел троих неизвестных, в то время как незваные визитеры, судя по всему, вообще ничего не видели.
«Что за чертовщина?» – подумал Курц. Он ждал к себе в гости Малькольма Кибунта и его людей. Курц не имел понятия, кто эти неуклюжие белые идиоты. Он сразу же определил, что это не телохранители дона Фарино: старый дон никогда не воспользовался бы услугами людей с такой уродливой стрижкой и шестидневной щетиной. И, несмотря на свой внушительный арсенал, ночные гости не производили впечатление полицейских.
Все трое были высокорослыми и грузными; их и без того солидные габариты увеличивались кевларовыми бронежилетами, надетыми под куртки армейского образца. Все трое были вооружены автоматическими винтовками, оснащенными проекционными лазерными прицелами; красные лучи были хорошо видны в висящей в воздухе мороси и кружащей бетонной пыли. У всех троих были громоздкие приборы ночного видения.
Заквакала рация. Ответил самый высокий из троих, а остальные двое тем временем шарили по мезонину красными лучами своих лазерных прицелов. Услышав протяжную южную речь, Курц подумал, не напала ли на него армия конфедератов.
– Уоррен?
– Да, Эндрю, что там у тебя? Я же говорил не пользоваться рацией без крайней необходимости. («Я же гавари-ил не пользоваться рацие-ей бес крайней неабхади-имасти».)
– Уоррен, у вас все в порядке? («Уор-рен, у вас все в паря-адке?»)
– Черт побери, Эндрю, мы только что сюда поднялись. Поэтому заткнись и молчи до тех пор, пока мы сами тебя не вызовем или ты его не увидишь. Мы погоним его прямо на тебя.
