Уоррен отлетел назад, будто стальной костыль, вбитый кувалдой в железнодорожную шпалу. Верзила наткнулся на пластик, скрепки не выдержали, он зашатался, цепляясь руками за обмякший занавес, не удержал равновесия и рухнул вниз, увлекая за собой сто двадцать квадратных футов пластика.
Подойдя к краю мезонина, Курц проводил взглядом бесформенную фигуру, несущуюся навстречу темному атриуму. Он был вынужден отступить назад, когда тот, кто караулил внизу, дал длинную очередь из автомата. Прежде чем верзила рухнул на бетон, Курц успел сообразить, что Эндрю стреляет в Уоррена.
Завопив от страха, обезумевший Эндрю бросился прочь из атриума.
Подхватив карабин «кольт», Курц побежал по коридору к восточной стене. Он загодя вытащил из кладки несколько кирпичей и блоков, и в результате получилось что-то вроде амбразуры, позволявшей видеть восточный вход в здание и прилегающие к нему улицы.
Уже рассвело настолько, что Курц смог разглядеть Эндрю, несущегося сломя голову к проволочной ограде, проходящей вдоль восточной стороны участка. Снова вздохнув, Курц просунул «кольт» в амбразуру в стене и поймал в перекрестье оптического прицела бегущую фигуру. Он задержал дыхание, но, прежде чем успел нажать на спусковой крючок, послышался отрывистый треск автоматического оружия, и Эндрю свалился на землю, словно сбитый могучей невидимой рукой.
Курц перевел прицел на вереницу машин, стоящих вдоль улицы. Какое-то движение. За машинами прятались темные фигуры.
Курц почувствовал, что у него начинает бешено колотиться сердце. Если люди Малькольма сейчас нападут на склад, ему несдобровать. Курц не хотел стать новым героем Аламо.
[10]
Один из негров бросился вперед, пробрался в дыру в проволочной ограде и подбежал к распростертому телу Эндрю. Он поднял рацию, но она не была настроена на ту частоту, которой пользовались Уоррен и его приятели. Затем негр вернулся к машинам, и несколько человек залезли в фургон «Астро-Ван», стоявший у обочины.
Воспользовавшись оптическим прицелом, Курц прочел номерной знак.
Фургон развернулся и быстро скрылся из виду.
Курц ждал у амбразуры еще минут тридцать, до тех пор, пока совсем не рассвело. Он слушал очень внимательно, но в заброшенном складе царила полная тишина, нарушаемая лишь шумом капающей воды и шелестом рваного пластика на мезонине.
В конце концов Курц бросил карабин, перешагнув через трупы Дугласа и Даррена, прошел к лестнице и спустился на шестой этаж. В своей клетушке он не оставил ничего, кроме койки, найденной на свалке, и спального мешка, проследить который было невозможно. Но он находился здесь без перчаток, поэтому был риск попасться на отпечатках пальцев и анализе ДНК, если полиция слишком рьяно возьмется за расследование этого четверного убийства.
В уборной у Курца была припасена пятигаллонная канистра солярки. Он полил горючим комнату и туалет, бросил «кимбер» 45-го калибра на койку и чиркнул спичкой. Ему было жаль расставаться с пистолетом – Курц верил Доку, утверждавшему, что оружие абсолютно чистое, – но в кевларовом бронежилете Уоррена торчало по крайней мере семь расплющенных пуль, и у него не было времени их искать.
Огонь быстро разгорелся, и жар стал невыносимым. Но Курц не боялся, что сгорит весь склад. Для этого здесь слишком много бетона и кирпича. Он также сомневался, что сгорят трупы.
Пятясь, Курц отошел от пожара, развернулся и побежал к северной лестнице, ведущей в подвал. Отходящий оттуда подземный тоннель был перегорожен древней стальной дверью, запертой на новую цепочку и йейлский замок. У Курца имелся ключ.
Курц вышел из другого заброшенного склада в противоположном конце квартала. Еще десять минут он следил за улицами, а затем шагнул на тротуар и быстро пошел прочь.
ГЛАВА 27
– Джо, ты выглядишь ужасно.
Курц, лежавший на диванчике в офисе, открыл один глаз. Повесив на вешалку плащ, Арлена положила на стол пачку папок.
– Где ты раздобыл эту жуткую армейскую куртку? Она тебе велика как минимум на три размера… – осекшись, она уставилась на что-то похожее на бинокль, лежащее на столе. – А это еще что такое?
– Прибор ночного видения, – сказал Курц. – Я забыл о том, что он лежит у меня в кармане, и вспомнил, только когда попытался прилечь здесь.
– И зачем мне, во имя всего святого, прибор ночного видения?
– Убери его пока в ящик, – сказал Курц. – Мне придется одолжить у тебя машину.
Арлена вздохнула:
– Полагаю, нет никакой надежды, что ты возвратишь ее к обеду.
– Ты права, надежды никакой, – подтвердил Курц.
Арлена бросила ему ключи.
– Если бы я знала, захватила бы обед с собой.
– Здесь в округе есть немало заведений, где кормят обедом, – заметил Курц. – Почему бы тебе не сходить туда?
Вместо ответа Арлена повернулась к монитору системы наблюдения. Несмотря на то что времени было лишь половина девятого утра, наверху вдоль полок с видеокассетами и порножурналами уже бродили человек шесть в мокрых плащах.
Пожав плечами, Курц вышел через заднюю дверь и убедился, что запер ее за собой.
Направляясь по шоссе в сторону Аттики, Курц слушал утренние новости по радио. «Западный Нью-Йорк» сообщил о пожаре на заброшенном складе в Буффало и четырех трупах, обнаруженных пожарными. По заявлению официальных представителей властей, все четверо были убиты в «стиле гангстерских разборок». Курц никогда не мог сказать, что именно понимается под «стилем гангстерских разборок», но он подозревал, что это определение не включает в себя полет с высоты седьмого этажа с семью пулями 45-го калибра, завязшими в кевларовом бронежилете. Он прибавил громкость радио.
Власти не назвали фамилии четверых убитых, но полиция заявила, что все найденное на складе оружие армейского образца было похищено летом прошлого года во время нападения на военный арсенал в Данкерке, и прокуратура округа Эри в настоящий момент проверяет причастность к этому делу нескольких белых экстремистских группировок.
Выключив радио, Курц остановился на придорожной стоянке для отдыха и положил армейскую куртку, завязанную в пакет, на скамейку у столика. Если бы у него был сотовый телефон, он позвонил бы Арлене и попросил бы ее как можно скорее избавиться от прибора ночного видения. Первоначально Курц собирался использовать его в качестве визитной карточки, связываясь с Малькольмом Кибунтом, но теперь ему хотелось лишь побыстрее с ним расстаться. Он мысленно велел себе заняться этим сразу же по возвращении назад.
Курц въехал в Аттику. Маленький городишко показался ему незнакомым, да и ворота исправительной тюрьмы штата Нью-Йорк не затронули у него в душе никаких чувств: в конце концов, за одиннадцать лет, проведенных здесь, он почти не видел ни сам город, ни тюрьму снаружи.
