Спустя некоторое время Хансен перешел улицу и вошел в здание суда, где ему предстоял приватный ленч с мэром и шефом полиции. Темой встречи были дурные отзывы в прессе об управлении полиции и городе в целом, вызванные ростом объема торговли наркотиками, проходящими через Буффало в Канаду и обратно, и связанным с этим обстоятельством увеличением количества убийств, особенно в афро-американском сообществе. Мэр также тревожился из-за того, что Буффало оказался первой остановкой для исламских террористов, доставлявших из США в Канаду и из Канады в США взрывчатые вещества. Когда речь зашла о террористах, шеф и Хансен переглянулись: они оба одинаково скептически относились к мысли о том, что кому-либо может прийти в голову взрывать Буффало.
Выполняя свои общественные обязанности, Хансен продолжал разбираться со сложной мозаикой, на узоре которой за несколько последних дней появилось множество непредвиденных чернильных пятен. Если бы даже он хотел прожить в своей ипостаси капитана Миллуорта еще год-другой, то события минувших двадцати четырех часов делали такой вариант очень проблематичным. Для того чтобы он мог продлить срок жизни этой личности, ему требовалось прикончить немало людей и сделать это безотлагательно.
Ну и что? – сказал себе Хансен. – Я и так уже отправил в лучший мир немало народу. Еще несколько человек ничего не изменят.
Хансен всегда прекрасно умел справляться одновременно с несколькими делами, и поэтому он без труда вставлял замечания в беседу и отвечал на вопросы, которые порою задавали ему шеф и мэр, а сам в это время обдумывал стратегию решения проблемы Курца – Фрирса. Его тревожило еще и то, что ему никак не удавалось установить контакт с доктором Говардом Конвеем из Кливленда. А что, если старый колдун взял своего мускулистого красавчика и отправился куда-нибудь на каникулы?
Когда сотовый телефон Хансена зазвонил в первый раз, он проигнорировал его. Но тот зазвонил еще раз. И еще раз.
– Прошу извинить меня, шеф, мистер мэр, – сказал он, – но, похоже, мне нужно ответить. – Он вышел в маленькую гостиную, примыкавшую к столовой здания суда, и поднес телефон к уху.
– Роберт, милый, ты должен приехать домой. Кто-то ворвался и…
– Постой, постой, моя дорогая. Где ты находишься? – Донна должна была до трех часов оставаться в своей библиотеке.
– Роберт, библиотеку закрыли из-за шторма. И школы тоже закрываются раньше. Я забрала Джейсона во время перерыва на ленч, мы приехали домой и… и в наш дом кто-то вломился. Роберт, нужно ли мне звонить в полицию? Я имею в виду, что я уже позвонила тебе, я имею в виду, что ты же служишь в полиции, но ты же понимаешь, что я имею в виду. Я имею в виду…
– Успокойся, – перебил Миллуорт свою жену, которая, видимо, совсем потеряла голову. – Что они украли?
– Мне кажется, ничего. Я имею в виду, что мы с Джейсоном не заметили, чтобы из дома что-то пропало. Но, Роберт, они оставили открытой дверь твоего кабинета в подвале. Я заглянула туда… Я очень сожалею, но я подумала, что они все еще могли быть там… но, Роберт, дверь была открыта, и дверь большого сейфа тоже открыта. Я не стала входить туда, но они, очевидно, входили. Я имею в виду, воры. Я не знала, Роберт, что у тебя там есть сейф. Роберт? Роберт?
Хансен весь похолодел. Перед глазами заплясали разноцветные пятна, и не менее минуты он ничего не видел. Ему пришлось опуститься на маленький диванчик, стоявший в гостиной.
– Донна? Не нужно вызывать полицию. Я еду домой. Оставайтесь наверху. Не входите в кабинет. Вы с Джейсоном – оставайтесь там, где находитесь.
– Роберт, как ты думаешь…
Хансен прервал разговор, не дослушав, и вернулся в столовую, чтобы сказать шефу и мэру, что ему необходимо срочно отбыть по неотложному делу.
Марко показал им расположенный на набережной телефон-автомат, куда Малыш Героин звонил для того, чтобы получить еженедельный отчет. Марко сказал, что разговаривал с ним обычно Лео. Курц, Анжелина и телохранитель вышли из дома через южную дверь, находившуюся вне поля зрения Брубэйкера и Майерса, торчавших у северной стороны дома. Анжелина приказала Марко вернуться в пентхаус, а Курц пристроил к аппарату маленький магнитофончик и микрофон, которыми его снабдила дочь покойного дона.
Звонок раздался ровно в полдень. Трубку взяла Анжелина. У Курца на голове были наушники, так что он слышал весь разговор с начала до конца.
– Энджи… какого черта ты тут делаешь?
Анжелина поморщилась. Она терпеть не могла этого сокращения своего имени.
– Стиви, я хотела поговорить с тобой… конфиденциально.
– Где эти гребаные Лео и Марко?
– Заняты.
– Поганые бездельники, долбо..ы. Я им прочищу задницы!
– Стиви, нам нужно кое о чем поговорить.
– О чем еще? – Курцу показалось, что в голосе его бывшего сотоварища по заключению прозвучало не только раздражение, но и тревога.
– Ты нанимал копов, чтобы они убирали тех, кто тебе мешает. Например, детектива Брубэйкера. Я знаю, что ты взял его на ту ставку, которую прежде занимал Хэтуэй.
Тишина. Малыш Героин явно не понимал, чего хочет его сестра, но вовсе не собирался признаваться в еще одном преступлении – подкупе полицейского. Так что заговорил он лишь после долгой паузы.
– Что за х…ню ты несешь, Энджи?
– Брубэйкер меня нисколько не тревожит, – сказала Анжелина; пар от ее дыхания облачком висел в морозном воздухе, – но я просмотрела семейные документы и обратила внимание на то, что Гонзага купил капитана детективов. Парня по имени Миллуорт.
Тишина.
– Миллуорт на самом деле не Миллуорт, – продолжала Анжелина. – Он серийный убийца по имени Джеймс Б. Хансен… и у него еще куча других псевдонимов. Стиви, он убийца детей. Насильник и убийца.
Курц слышал, как Малыш Героин перевел дыхание. Если дело касалось Гонзаги, то, может быть, собственная сестра и не пыталась заманить его в ловушку.
– Ну и что? – осведомился Малыш Героин.
– Неужели ты действительно хочешь, чтобы я продолжала все эти дела с Эмилио, зная, что он держит на службе убийцу детей?
Малыш Героин рассмеялся. Это был неприятный смех. Курцу не раз приходилось слышать его в Аттике, и каждый раз он означал что-то очень плохое для кого-то.
– Мне насрать с высокой башни на то, кого нанимает Эмилио! – заявил Малыш Героин. – Если этот коп и на самом деле убийца, как ты говоришь, это значит только то, что Гонзага хорошо имеет его. Он ухватил его за м..е. А теперь позови мне Лео.
– Я и не рассчитывала на то, что ты встревожишься из-за какого-то урода, насилующего детей, – продолжала Анжелина.
– Какого х… ты еще несешь?
– Стиви, ты сам отлично знаешь, о чем я говорю! О тебе и той школьнице, дочке Коннорса, которая исчезла двенадцать лет назад. Эмилио похитил ее, но ты тоже в этом участвовал. Ведь ты изнасиловал ее, не так ли?
