– Подземный гараж? – переспросил Редхок.
Судя по интонации его дрожащего голоса, Длинноствольный не имел никакого отношения ко вчерашней перестрелке, понял Курц.
„Линкольн“ ехал вдоль рядов заброшенных магазинов, перемещаясь в наиболее темную часть старого негритянского квартала.
– Подъезжай к нему на три метра, переключись на нейтраль и нажми на тормоз, – велел Курц. – Сделаешь что-нибудь еще – убью.
Редхок собирался сделать что-нибудь еще. Достать нож. Но кружок дула, упершийся в его затылок, был более убедительным мотивом, чем жажда мести.
Из „Линкольна“ вышли три человека и пошли в сторону „Доджа“. Двое навели на Длинноствольного пистолеты и приказали ему выйти из машины. Обыскав его, они забрали огромный нож и заставили его лечь в багажник „Линкольна“. У багажника была отличная обивка, и стоны и мольбы Редхока затихли сразу же, как только опустилась крышка.
– Насколько я понимаю, это должно произойти завтра, ровно в десять утра на чертовой дороге к Эри, – сказал Колин, личный телохранитель Анджелины Фарино Феррера.
– Ага, – подтвердил Курц. – Тебе эта штука не пригодится? – спросил он, вертя в руках „Рюгер“ с оптическим прицелом.
– Издеваешься? – спросил Колин. – Он чуть ли не больше моего члена. Я люблю оружие поменьше, – добавил он, подняв руку с пистолетом калибра 0.32 дюйма.
Курц кивнул и бросил пистолет на водительское сиденье через окно, в котором не было стекла. Он не сомневался, что к трем часам ночи здесь не будет ни машины, ни пистолета.
– Миссис Феррера сказала, что я должен забрать какой-то конверт. – сказал Колин.
– Скажи ей, что я верну деньги к выходным.
Телохранитель многозначительно посмотрел на Курца, но потом просто пожал плечами.
– А почему в десять утра? – спросил он
– Что? – переспросил Курц. Его голова гудела.
– Почему ровно в десять утра? С этим индейцем, завтра?
– Нечто сентиментальное, – ответил Курц, вылезая из кузова „Доджа“ и направляясь к своему „Пинто“, припаркованному около заброшенной аптеки, в которой не было ни одного целого окна.
Когда после звонка Папаши Брюса он позвонил Анджелине на ее личный номер, она решила, что он ее разыгрывает.
– Ничего подобного, – заверил ее Курц. – Я все равно найду этого убийцу ваших торговцев героином, а ты сэкономишь пятнадцать тысяч…
– Десять, – сказала Анджелина. – Я уже дала тебе пять в качестве аванса.
– Как бы то ни было, я верну аванс и не буду брать остальные деньги в обмен на маленькую любезность с твоей стороны.
– Маленькую любезность, – повторила Анджелина. Ее голос звучал озадаченно. – Мы окажем тебе эту маленькую любезность в обмен на обещание что ты сделаешь то, что мы просили.
– Ага, – сказал Курц. После минутной паузы он продолжил: – Вы сами заварили кашу с Длинноствольным этой зимой, леди. Посмотрите на мое предложение, как на возможность закончить с этим, одновременно сэкономив деньги.
В воздухе снова повисло молчание.
– Хорошо. Где и когда? – спросила Анджелина.
Курц объяснил.
– Это не в твоем стиле, Курц, – сказала она. – Я всегда считала, что ты стараешься сам разбираться со своими проблемами.
– Ага, – устало ответил Курц. – Но сейчас я слишком занят.
– Больше не жди от меня таких любезностей, – сказала Анджелина Фарино Феррера.
Курц сидел в своем „Пинто“ и смотрел вслед медленно уезжающему „Линкольну“. Огромный „Додж Пауэр Вагон“ одиноко стоял у неосвещенного тротуара. Кронштейны для снегоочистителя торчали, как жвалы огромного насекомого. Казалось, что ржавый кузов машины печально глядит на чуждую ему обстановку темного гетто.
Курц тряхнул головой. Что-то я размяк, подумал он, заводя мотор и трогаясь. Он поехал в „Арбор Инн“, чтобы хоть немного поспать. В восемь утра они с Арлин встретятся в офисе и закончат разбираться с информацией, полученной из компьютера Пег О‘Тул. Проезжая мимо „Блюз Франклин“, он позвонил в еще одно место и заказал столик на десять утра.
Глава 14
– Итак, почему ты решил встретиться со мной здесь? – спросила офицер полиции Риджби Кинг.
– Здесь хорошо кормят, – ответил Курц, глядя на часы. Было уже почти десять утра.
Они сидели за столиком в ресторанном отделении. Длинный прилавок и ряд столиков стояли посреди крытого Бродвей-Маркет. Крытые рынки были традицией Буффало и, как всякая американская традиция, знавали и лучшие дни, чем этот. Когда-то это был процветающий рынок, торговавший свежим мясом, фруктами, цветами и чочке. Окружающие кварталы были населены эмигрантами из Германии и Польши. Сейчас вокруг него сжималось кольцо негритянских гетто, и рынок оживал только к Пасхе, когда польские семьи, жившие в Чиктоваге и других пригородах, приходили сюда, чтобы купить пасхальный окорок. Сегодня половина рынка пустовала, а другая могла похвастаться редкими торговцами, предлагавшими маски и другой товар к Хэллоуину. Между прилавками ходили несколько чернокожих женщин, водя за руку своих ярко наряженных детишек.
Кроме Курца, Риджби и персонала в ресторане никого не было. Официантки расхаживали во фланелевых пижамах. Видимо, очередная рекламная акция. У одной даже спальный чепчик на голове. Судя по всему, эти наряды их не радовали, и Курц не осуждал женщин за это.
Они пили кофе. Курц заказал пончик, но жевал его без особого энтузиазма. Маленькие дети, одетые в костюмы из „Человека-паука“ и „Звездных войн“, ходившие по аптеке, поглядывали на него со смесью страха и удивления, после второго взгляда прижимаясь к маминой юбке. Курц снова надел очки Рэя Чарльза, однако лиловые синяки, за ночь поменявшие цвет на оранжевый, расползлись и были видны даже из-под очков. На голове у него была черная бейсболка, скрывавшая большую часть повязки на ране.
– Ты помнишь, как мы ходили сюда в детстве? – спросил Курц, потягивая кофе и наблюдая за немногочисленными прохожими. Мамы ходят, как замороженные, дети, наоборот, гиперактивны.
– Я помню, как ребенком воровала здесь, – сказала Риджби. – Старые женщины что-то кричали мне по-польски.
Курц кивнул. Другие дети, из числа живших в приюте Отца Бейкера, приходили сюда, чтобы что-нибудь схватить и убежать. Сам он никогда такого не делал.
– Джо, – сказала Риджби, поставив кружку с кофе. – Ты попросил меня встретиться не для того, чтобы вспоминать прошлое. Тебе есть о чем со мной поговорить?
– Мне нужно какое-то оправдание, чтобы попить кофейку со старым другом?
Риджби фыркнула.
– Старые друзья, оправдание… Что ты знаешь насчет другого бывшего заключенного, Длинноствольного Редхока?
– Не особо что, – ответил Курц, пожав плечами. – Действительно, в Аттике был парень с таким идиотским именем, но меня ничто с ним не связывает.
