– Девять лет – чертовски большой срок, если говорить о похищенном ребенке. Он тебя уже не помнит. Уже вырастил усы и обзавелся гаремом.
– Конечно, он меня не помнит, – сказала Риджби. В ее голосе не было бешенства, которого ожидал Курц. Она говорила устало. – А я не ждала девять лет. Я отправилась за ними через месяц после того, как Фаруз похитил Кевина.
– И что произошло?
– Для начала госдепартамент не захотел выдавать мне выездную визу. Сенатор Мойнихэн, он тогда был сенатором, а не эта блеклая блондинистая сука-рогоносица, которая у нас сейчас…
– Никогда не слышал, чтобы женщину называли рогоносицей, – прокомментировал Курц.
– Мать твою, ты будешь меня слушать или нет?! – рявкнула Риджби. – Мойнихэн пытался помочь мне, но ничего не смог сделать. Даже пробить визу. Мне пришлось ехать в Канаду, а оттуда лететь в Иран. Там я узнала, что Фаруз живет вместе со всей своей семьей в Тегеране. Обратилась в полицию и изложила им ситуацию насчет того, что Фаруз украл моего годовалого ребенка, когда я узнала, что он меня обманывает. Полиция позвала муллу, причем не одного, и меня выперли из страны в двадцать четыре часа.
– Но… – начал Курц.
– Это произошло в первый раз, – сказала Риджби.
– Ты пыталась сделать это еще раз?
– За девять лет?– переспросила она. Ее голос стал абсолютно трезвым. – Конечно, пыталась. Вернувшись после первой попытки, я переехала в Буффало и пошла работать в полицию. Тогда я попыталась получить помощь со стороны полиции, властей и политиков. Ничего подобного. Спустя два года я взяла короткий отпуск и отправилась в Иран с фальшивыми документами. На этот раз я даже повстречалась с Фарузом. С ним, его братьями и друзьями в каком-то то ли кафе, то ли курильне, что там у них.
– И они снова вышвырнули тебя из страны?
– На этот раз после трех недель в тегеранской тюрьме.
– Но ты вернулась еще раз?
– На следующий раз я пробиралась наземным транспортом через Турцию и северный Ирак. Десять тысяч баксов за нелегальный проезд через Турцию, еще восемь тысяч этим долбаным курдам за переход через границу и пять кусков контрабандистам за нелегальный въезд в Иран.
– Откуда у тебя такие деньги? – спросил Курц. Тебе повезло, что они не прибили тебя, перед этим по очереди изнасиловав, подумал он. Но она знает это.
– На дворе были девяностые, – сказала Риджби. – Я вложила все сбережения в фондовый рынок и не прогадала. А потом спустила все это на поездку в Иран.
– Но ты так и не нашла Кевина?
– На этот раз я не доехала до Тегерана четыре сотни километров. Фанатики из полиции шариатского суда арестовали – и, наверное, расстреляли – контрабандистов, с которыми я ехала. Меня десять дней допрашивали в провинциальном полицейском участке, потом посадили в "Лэнд Крузер", довезли до границы с Ираком и дали пинка.
– Они не причинили тебе вреда? – спросил Курц, с ужасом представляя себе ожоги от сигарет и удары током от автомобильного блока зажигания.
– Даже не прикоснулись, – ответила Риджби. – Я думаю, местный начальник полицейского отделения симпатизирует американцам.
– И что дальше?
– Достаточно скоро, в 1998 году, я договорилась с бывшим наемником по имени Такер, чтобы он забрал оттуда Кевина. Мне было плевать, убьет он Фаруза или нет. Мне просто хотелось получить назад Кевина. Такер рассказывал, что служил в спецназе и десяток раз бывал в Иране. Высаживался в Тегеране в рамках плана по освобождению заложников в этом долбаном рейде в апреле 1980 года, приказ о котором отдал Джимми Картер.
– Не лучший послужной список для такого рода задания, – сказал Курц. Они доехали до Шеридан Роуд и свернули налево, а потом направо. Риджби указывала дорогу. Они ехали по лабиринту улочек, застроенных таунхаусами и особняками, возведенными в шестидесятых. Риджби жила недалеко от особняка Пег О‘Тул, который был следующим пунктом в его маршруте.
– Точно, – согласилась Риджби. – Вышло так, что это была не самая лучшая характеристика старины Такера.
– У него ничего не получилось?
– Он исчез, – ответила Риджби Кинг. – Послал телеграмму с Кипра. В ней говорилось, что он готов к "последнему этапу операции". Какого бы черта это ни означало, он исчез. Через два месяца я получила посылку от Фаруза из Тегерана. Конечно, от него, хотя обратного адреса не было.
– Позволь угадать, – сказал Курц. – Там были уши.
– Восемь пальцев рук и большой палец ноги, – уточнила Риджби. – Я узнала кольцо на одном из пальцев с большим рубином. Классное кольцо, Такер им, по-моему, гордился.
– А почему большой палец ноги? – спросил Курц.
– Чтобы я обгадилась со страху. – ответила Риджби и засмеялась. Судя по всему, ей было совсем не смешно.
– Итак, теперь ты готова снова отправиться туда, прихватив с собой меня.
– Еще не готова. Может, следующим летом.
– Да ну?
Курц остановил машину у тротуара рядом с мрачного вида таунхаусом, на который показала Риджби.
– А до того я помогу тебе всем, чем смогу, – сказала Риджби, повернувшись к нему. От ее одежды все еще пахло смертью.
– И ты просто поверишь мне на слово, что я выполню свою часть соглашения, когда придет время?
– Ага.
– Итак, что ты можешь сказать мне, что помогло бы с выяснением обстоятельств перестрелки? – спросил Курц. Он уже принял решение и понимал, что ее помощь ему нужна.
– Кемпер считает, что ты прав, – сказала Риджби. – Этот Ясеин Гоба действовал не один.
– Почему?
– По нескольким причинам. Во-первых, Кемпер думает, что Гоба был бы не в силах забраться наверх самостоятельно по всем этим лестницам. Патологоанатом заявил, что, несмотря на все эти красочные кровавые следы, Гоба потерял две трети своей крови к тому моменту, как очутился на пороге дома.
– Значит, кто-то помог ему подняться, – сказал Курц. – Что еще?
– Пропавший автомобиль, – продолжала Риджби. – Естественно, в таком районе его мигом бы сперли, но в том случае, если Гоба вел бы его самостоятельно, водительское сиденье, коврик на полу и рулевое колесо пропитались бы кровью насквозь. Залитый кровью автомобиль заставил бы призадуматься даже самых отпетых воров из-за Моста в Локаване.
– Если только вся кровь не осталась на заднем сиденье, – возразил Курц. – Или в багажнике.
– Ага.
– Ты веришь Кемперу, Ридж?
– Да, – ответила она. – Он хороший сыщик. Мне такой в жизни не стать.
Она потерла виски.
– Иисусе, завтра у меня будет хорошенько болеть голова.
– Вступай в наш клуб, – предложил Курц. Он принял окончательное решение. – Что еще насчет Гобы?
