А ведь Вампир Лестат тоже пил кровь Матери, подумал Грегори. Как и скиталец Мариус. И созданные Мариусом Пандора с Бьянкой. И живущие с Грегори Авикус и Зенобия, да-да, и они. А Хайман, бедный Хайман – неужели он и правда превратился в простачка, блаженненького, живущего под защитой близнецов? Ему тоже выпало отведать крови Матери. Сколько еще существует вампиров, пивших ее кровь?
В роскошной спальне Фарида на верхнем этаже медицинской башни Грегори обвил руками стан блистательного врача и пронзил острыми, точно иглы, зубами саму его душу, его заветные мечты. Я отведаю твоей крови, а ты моей. Мы узнаем и полюбим друг друга, станем навеки братьями. Кровной родней.
Фарид был чист и прекрасен. Как и у многих других из числа Пьющих Кровь, его моральные принципы выковались, еще когда он был смертным, и не поддавались соблазнам Крови. Да, он верно служил своим собратьям-вампирам, но почитал и уважал любую жизнь и ни за что не причинил бы вреда никому, кроме совсем уж низко павшего существа, сущего монстра, более не заслуживающего снисхождения или жалости.
Все это означало: Фарид не способен на зло – ни по отношению к вампирам, ни по отношению к обычным людям. Куда бы ни завели его научные изыскания, он ни за что не допустит, чтобы результаты их использовались недолжным образом.
Однако и он повидал на своем веку довольно неисправимых и закоренелых преступников и злодеев, а потому без малейших угрызений совести согласился выбрать из числа порочных и буйных вампиров какого-нибудь самого отъявленного мерзавца, чтобы отрезать у него ногу для пересадки Флавию. Он со всей прямотой признавал: да, ему уже не раз случалось использовать тела вампиров для экспериментов. Нет, со смертными бы он так поступать не стал, но с жестоким, свирепым вампиром – запросто. И он сдержал слово: раздобыл для Флавия ногу. Настоящую, живую ногу, ставшую частью бессмертного тела Флавия!
О, дивный новый мир…
Грегори никогда не испытывал ничего подобного тем ночам, что провел в обществе Фарида и Сета за научными разговорами, теориями и экспериментами.
– Если кто-нибудь из вас, джентльмены, вдруг захочет снова испытать плотскую страсть биологического мужчины, я без труда устрою это при помощи простейших гормональных инъекций, – говорил Фарид. – Собственно, я был бы крайне рад, если бы вы помогли мне в этом и позволили извлечь сперму.
– Ты хочешь сказать, мы в состоянии снова вырабатывать живую сперму? – поразился Флавий.
– Ну да, – ответил Фарид. – В одном случае мне это уже удалось. Правда, случай был неординарным.
По его словам, он и в самом деле сумел накачать вампира, родившегося в восемнадцатом веке, могучей гормональной смесью, и вампир этот зачал ребенка. Однако добиться такого результата оказалось непросто. Волшебное соединение произошло в пробирке, а сын был скорее клоном, чем ребенком биологической матери.
Грегори себя не помнил от потрясения. Флавий тоже.
Однако более всего, до самой глубины души, Грегори поразило не столько то, что эту клеточную головоломку вообще удалось сложить, сколько то, что ее удалось сложить с вампиром, которого он, Грегори, выслеживал по всему земному шару. Вообще-то Фарид старался сохранить его имя в тайне, но, в следующий раз залучив врача к себе, чтобы напиться его крови и напоить его своей, Грегори сумел пробиться к тщательно погребенным в глубине сознания Фарида образам и ответам.
Да, великий рок-певец и поэт Лестат де Лионкур стал отцом!
После этого Фарид наконец согласился показать им фотографии мальчика. С яркого экрана в затемненной комнате на них глядело «поразительное подобие» своего отца, походящее на него вплоть до мельчайших подробностей, содержащее полный набор его ДНК.
– А Лестат знает? – не утерпел Грегори. – Он признал мальчика?
Уже задавая вопрос, он понимал, до чего же смешно звучат его слова – и знал ответ.
Где бы сейчас ни находился Лестат, он и не подозревал о существовании юного Виктора!
– Не думаю, что Лестат хотя бы догадывался, что я попробую это сделать, – пояснил Фарид.
Пока шла эта беседа, Сет сидел в тени рядом со своим любимым Фаридом. Узкое угловатое лицо его оставалось бесстрастно, но они с Грегори наверняка думали одно и то же. Сет, человеческий отпрыск Великой Матери, являлся когда-то главной мишенью ее врагов, стремящихся захватить его в заложники. Именно поэтому Акаша послала за ним и сделала его вампиром – чтобы уберечь от недругов, которые бесконечно пытали бы его, добиваясь от нее уступок или полного подчинения.
Разве не может точно такая же судьба постичь и этого вот человеческого детеныша?
– А что, если враги Лестата уже убили его? – сказал Флавий. – О нем так давно никто ничего не слышал.
– Он жив, я знаю, что жив, – возразил Грегори. Фарид с Сетом молчали.
Эта встреча случилась много лет назад.
Сейчас мальчугану должно было исполниться уже восемнадцать или девятнадцать – практически взрослый мужчина. Примерно столько же было его отцу, когда Магнус похитил его и превратил в вампира.
Когда Грегори с Флавием собрались наконец уезжать, Сет заверил обоих, что не таит обиды на близнецов за смерть своей матери.
– Близнецы знают, что мы здесь. Не могут не знать. Но им до нас и дела нет. Вот главный секрет правления Царицы Проклятых. Ей ни до чего нет дела. И сестре ее тоже. А вот мне есть. Мне есть дело до всего, что только существует под солнцем и под луной. Поэтому-то я и создал Фарида. Но мне нет дела до мести близнецам. Мне даже встречаться с ними не интересно.
Конечно, Сет был совершенно прав: Маарет знала о них с Фаридом, но сам Грегори тогда об этом даже не догадывался, а понял лишь много позднее. А сам Сет всего лишь предполагал. Они с Фаридом еще не встречались тогда с Маарет.
– Я понимаю, я так хорошо все понимаю, – тихонько ответил Грегори. – Но разве тебе самому никогда не хотелось вытянуть демона из Мекаре, принять в себя самого, в свое тело? Ты никогда не испытывал желания разделаться с ней точно так же, как она разделалась с Матерью?
– Ты имеешь в виду – с моей матерью, – подчеркнул Сет. – Нет, не хотелось. На что мне демон? Или ты думаешь, что, будучи сыном Акаши, я считаю себя наследником?
В голосе его звучало глубокое отвращение.
– Ну не то, чтобы прямо уж так, – вежливо пошел на попятную Грегори. – Но сделать так, чтобы никто не мог уничтожить весь наш народ. Чтобы источник нашел надежное пристанище именно в тебе, а не в ком-нибудь постороннем.
– А почему бы во мне ему было безопаснее, чем в ком-нибудь еще? – спросил Сет. – Вот ты, например, хоть когда-нибудь хотел принять Священный Источник в свое тело?
Они вели эту последнюю беседу в просторной гостиной личных апартаментов Фарида. Ночной холодок Лос-Анджелеса манил развести в камине огонь, и все они располагались в кожаных креслах вокруг очага. Флавий закинул на кожаную оттоманку свою новенькую, прекрасно работающую ногу и все еще периодически поглядывал на нее с изумлением. Из-под серых шерстяных брюк торчала только ступня в носке. Он время от времени пошевеливал пальцами, словно убеждая себя самого, что у него теперь и вправду есть две ноги.
