Девушка очень сомневалась, что тот же Тир займется раскопками остатков Великого Древа и спасением наработок Мрии. А иначе помочь дриадам никак нельзя.
Селение просто исчезнет.
И в этом тоже виновата Летисия.
К горлу подступил комок, и хотелось плакать. Шаг, еще один… А может, просто направиться к выходу из Леса? Выйти за пределы селения, закрыть глаза, и пусть ее съест любое проснувшееся после зимы растение.
— Подавится, — чуть слышно шепнул над ухом насмешливый голос Дина.
Летти вздрогнула, оглянулась.
— Ты вслух говорила, — тихонько пояснил парень. — Не громко, но вслух. И скажи спасибо, что дядя этого не слышал.
— Почему? — хлюпнула носом юная путешественница.
Он пожал плечами:
— Сражаться надо до последнего. Еще неизвестно, мертв ли эльф. В конце концов, с ним могли переместиться юварки. А станция… Ну, станция. Ну, кынсы. Может, Тир все понапутал… А вообще, давно пора спать. Пошли, утром разберемся, что дальше делать. Вон, дядя уже далеко ушел.
— А…
— А по остальным пунктам твоей виновности во всех существующих проблемах, в том числе и последней войне, произошедшей более трехсот лет назад, мы опять же поговорим с утра. Когда я высплюсь и смогу нормально реагировать на происходящее.
Когда племянники, наконец, догнали Рэя, старший Шер только отмахнулся от них:
— Идите спать, мне надо с делами закончить.
— Давно меня так не посылали, — вздохнул Дин. — Я уже, можно сказать, даже забыл, какое это приятное чувство… Ладно, пошли.
Дома, в комнате у Летисии, ее брат плюхнулся на застеленную пушистым покрывалом кровать девушки и сладко потянулся:
— Так, пока у нас есть пара минут, пока дядя не вернулся. Рассказывай.
— Что? — подняла на него печальные глаза дриада. Никого из мам пока что еще не было дома, все были заняты размещением нежданых гостей, и Летти пока не понимала, о чем еще можно рассказывать.
— Вот о всем, о чем раньше не рассказала. Станция, Олег, Матей… Как ты, в конце концов, туда попала? Как у юварок оказалась? Все рассказывай… Что за?.. — Дин подскочил на кровати: покрывало недовольно дергалось и пыталось уползти в сторону.
Перепуганный слуа кубарем скатился на пол, в руке у парня блеснул нож, а темный плед обиженной каплей стек с кровати и, подмигнув голубым глазом, печально сформировался в пушистый шар.
— Мяу! — радостно взвизгнула Летисия. У нее в очередной раз вылетело из головы, что она про кого-то забыла.
Дин скривился и поковырялся пальцем в ухе:
— Я ж так оглохну!
Но девушке было не до него. Подхватив заглота на руки, Летти счастливо прижала его к груди:
— Мяу, хороший мой. Я так по тебе соскучилась!
Рядом насмешливо фыркнул Дин, но счастливая дриада не обратила на это никакого внимания.
— Мяу, хороший…
Слуа шагнул к девушке, помотал рукой перед ее лицом:
— Эй, ты ничего не забыла?
— Мяу, мой милый… А?! Что?!
Юноша вздохнул:
— Ты только что хотела мне рассказать про станцию и все остальное.
Счастливая Летти кивнула:
— Да, конечно. Понимаешь, мы с Элиашем попали к Олегу в первый раз, когда ушли от вудашей и…
— Так, стоп. Давай по порядку и с самого начала. Кто такие вудаши? И вообще, как ты с Элиашем пересеклась? Он же эльф. Он сюда пришел?
Девушка поморщилась:
— Нет, все началось с того, что на меня кинулся жряк… Я пыталась от него сбежать и случайно прошла через портал… Сама не заметила, как…
История, как ни крути, получалась длинная. Летти присела на край кровати, Дин опустился рядом, и девушка, поглаживая сладко прищурившегося заглота, начала рассказывать. О вудашах и кынсах, о ламхигинидуре и об Олеге, о юварках и Арсенале, и даже о том, как путешественникам пришлось сбежать из дриадского Леса после возвращения из путешествия…
— До весны мы прожили у юварок, — тихо продолжала девушка. Рука медленно скользила по мягкой шерсти заглота, а тот только что не мурчал.
Дин слушал молча, даже вопросов никаких не задавал, а Летти все рассказывала. История получалась долгой, но изменить что бы то ни было уже не получалось. Отзвучали последние слова, и дриада замолчала. Дин задумчиво закусил губу, а потом вздохнул:
— Все с вами ясно… Ладно, ложись спи, утром будем думать, что делать дальше.
И парень тихонько выскользнул из комнаты, созданной внутри дерева. Летти разжала руки, и заглот мягкой кляксой плюхнулся на пол, а сама девушка медленно опустилась на кровать.
Сколько она так пролежала, дриада не знала: сон совершенно не шел, а в голове все кружился один и тот же вопрос: что с Элиашем и Олегом? И ответа на них не было…
Дриада повернулась на бок: заглот, растекшийся неопрятной пушистой кляксой, косил на нее голубым глазом и, кажется, спать тоже не собирался.
— Вот что мне делать, Мяу? — жалобным шепотом поинтересовалась путешественница.
Голубой глаз подмигнул и рядом с ним проявился второй. Кажется, поставленный вопрос очень заинтересовал заглота. А Летти продолжила развивать мысль:
— Про Элиаша у меня просто вылетело из головы. Что с ним и как он, жив ли вообще, я эти три дня просто не задумывалась… А тут еще неизвестно что случилось с Олегом и Матеем… Вот что мне теперь делать? — голос она старательно не повышала, памятуя, что, кроме нее, в доме полно других жильцов: и слуа, и три мамы вполне могли уже отойти ко сну, и лишняя болтовня им бы только мешала.
— Погоф-ф-ворить? — чуть слышно мурлыкнул заглот.
Девушка так давно не слышала, чтобы зверек что-то говорил, что аж на месте подскочила.
— С кем?
— С ним-фи?
— Как?! Они далеко!
Летти на миг представила, как это выглядит со стороны: ночь, темная комната, и она, разговаривающая со зверем, который по определению не может иметь никакого разума, и тихо хихикнула. Несмотря на весь ужас ситуации — так и неясно, что с Элиашем, Матеем и Олегом — картинка получалась смешная.
— Портаф-флы?
Летти охнула. Ну как она могла забыть, что заглот способен их находить?! Только и надо, что собраться и отправиться на поиски и… И что? Кто ее отпустит? Наверняка родственники — и старые, и новые — будут против того, чтобы она куда бы то ни было шла. Стало быть, с утра ее никто не отпустит. Значит… Значит, надо идти сейчас.
Девушка решительно встала с кровати.
— Пошли, Мяу? — и, не дожидаясь ответа, подхватила заглота на руки.
Впрочем, отвечать тот и не собирался: обмяк и, прикрыв глаза, растекся довольным ковриком у нее на руках.
