Корди с собаками шла впереди, ребята за ней, направляясь к железнодорожным путям и линии темных деревьев.
С крюков свисали мертвые тела.
Снаружи дверь старого элеватора казалась прочно запертой на большой замок и цепочку, но Корди показала ребятам, что металлическая планка, на которой держался замок, легко вынимается из гнилой древесины.
Собаки не шли внутрь. Они скулили, отчаянно натягивали поводки и сверкали белками глаз.
– Когда эти мертвецы ходят, то собаки не боятся их, – объяснила Корди, привязывая обоих псов к стойке у двери. – Им не нравится то, что находится там внутри. И запах.
Запах и Дейлу тоже не слишком нравился. Помещение элеватора было огромным, ярдов двадцать пять-тридцать в длину и высотой в три этажа. Потолок перекрещивали железные и деревянные балки. С одной из них и свисал ряд крюков, на которых были подвешены освежеванным туши.
Корди пробежала лучом фонаря по тушам, пока мальчики, стараясь зажать носы и рты футболками, подходили поближе, задыхаясь от бившего в нос зловония. В воздухе роились тучи мух.
Когда Дейл в первый раз увидел туши – висевшая кусками плоть обнажала белые кости – он подумал, что это тела людей. Потом, приглядевшись, он разглядел, что одна из туш принадлежит овце…, другая – теленку…, подвешенному за задние ноги и висевшему головой вниз, и его открытая пасть будто ухмылялась в жутком оскале… Затем висела еще одна овца…, большая собака…, снова теленок… Здесь было по меньшей мере штук двадцать туш, висевших над длинным желобом, сделанном из канистры из-под масла.
Корди приблизилась к теленку и положила руку ему на шею.
– Видали, что они сделали? По-моему, они повесили их еще до того, как перерезали им горло. – Она показала пальцем. – Кровь стекает сюда… По этой трубе… Потом в канаву, чтобы они могли напиться, не таская сюда ведер.
– Напиться? – поразился Дейл, поняв о чем она говорит. Кто-то соорудил желоб, чтобы собирать кровь в канаве… Но зачем? И откуда они брали это?
Неожиданно, от зловония разложившейся плоти, тошнотворного запаха крови, жужжания миллиона мух Дейлу стало плохо и у него закружилась голова. Он добрел до окна, отодвинул защелку и поднял выдвижную раму. С жадностью вдохнув свежий воздух он замер, глядя на темные кроны растущих рядом деревьев, на слабый свет звезд, блестевший на ржавых рельсах.
– Ты знала об этом месте? – спросил Майк у Корди. Странно, как будто отсутствующе звучал его голос.
Девочка пожала плечами, продолжая вести лучом по тушам.
– Уже несколько дней. Одна из моих собак отыскала его по запаху крови.
Харлен пытался воспользоваться повязкой на руке в качестве маски. Над черным шелком его лицо казалось совершенно белым.
– Ты знала об этом и никому не рассказала?
Корди повела фонариком в его сторону.
– Кому, по-твоему, я могла рассказать? – безучастно спросила она. – Нашему директору школы? Или этому говнюку Барни? А, может, мировому судье, а?
Харлен отвернулся от слепящего света.
– Уж лучше это, чем вообще никому не рассказывать.
Корди пошла вдоль ряда туш, луч выхватывал из темноты торчащие ребра, месиво плоти, ржавый, покрытый кровью желоб. В его луче кровь казалась черной и густой, как патока. Сам желоб до такой степени был облеплен мухами, что, казалось, он шевелится.
– Я рассказала тебе, так ведь? – спросила она. – А из-за моей последней находки мне расхотелось рассказывать об этом кому-нибудь еще.
Продолжая говорить она дошла до конца ряда, уходящего далеко в глубину складского помещения. Тут она повела фонариком вверх.
– Матерь Божия! – воскликнул Харлен, отступая назад.
Майк выхватил револьвер и, прыгнув к Харлену, прицелился, человек, висевший на последнем крюке, был повешен точно также, как остальные туши, его ноги были связаны проволокой, перекинутой через старый железный крюк, и на первый взгляд его обнаженное тело походило на тело овцы или теленка: ребра выступали под обтягивающей их кожей, горло было перерезано так глубоко, что голова едва держалась. Дейлу пришло в голову, что перерезанное горло похоже на распахнутую пасть белой акулы, только вместо зубов торчат хрящи и обломки костей. Все лицо было так сильно залито кровью, что, казалось, на него вплеснули ведро с красной краской.
Держа в руках фонарь, Корди бесстрашно приблизилась к нему, схватила за волосы и повернула раскачивающуюся голову к ним лицом.
– Господи, – простонал Дейл. Он почувствовал, что правая нога у него самопроизвольно задергалась, и прижал ее ладонью.
– Джи Пи Конгден, – шепотом выговорил Майк. – Теперь я понимаю, почему ты не могла рассказать об всем мировому судье.
Корди усмехнулась и отпустила волосы покойника.
– Он тут недавно, – сообщила она. – Еще вчера его не было. Подойдите-ка сюда посмотреть еще кое на что.
Мальчики подались вперед. Харлен все еще зажимал рот, Майк не выпускал из руки оружие, а Дейл употреблял все силы на то, чтобы удержаться на подгибающихся ногах. Они выстроились вдоль желоба, как люди, бывает, выстраиваются вдоль стойки бара.
– Видите? – спросила Корди, снова ухватив за волосы голову Конгдена и поднимая ее ближе к свету. – Видите?
Рот человека был широко распахнут, будто он отчаянно кричал перед смертью. Один глаз слепо смотрел на них, другой был плотно зажмурен. Все лицо было покрыто коркой крови. Но было кое что еще. Дейлу понадобилась всего минута, чтобы разглядеть это.
Виски бывшего мирового судьи были покрыты ранами, скальп наполовину содран. Казалось, что он попал в руки индейцев, которые собирались оскальпировать его, но потом нашли себе другое занятие.
– На плечах эти отметины тоже есть, – Корди говорила равнодушным, но при этом озабоченным тоном, каким, по предположению Дейла, мог бы говорить отец Диггера или патологоанатом перед тем, как приступить к аутопсии или бальзамированию. – Хотите посмотреть?
Дейл посмотрел. Дыры. Разрезы. Как будто кто-то раз за разом тыкал в него острым, идеально круглым лезвием. Раны не смертельные, но от того не менее ужасные.
Майк первым понял в чем тут дело.
– Дробовик, – бросил он двум мальчикам. – Это следы от дроби.
Теперь и Дейл все понял. Один из нападавших бежал от бивуака прямо в ту сторону, где прятался Майк. Выстрел из ружья Майка. С головы человека слетает кепка, и он падает в траву.
Мальчику снова стало плохо и он опять подошел к окну и облокотился на пыльный подоконник, чтобы прийти в себя. Вокруг жужжали мухи… Целые полчища их стремились внутрь помещения.
Корди отпустила труп.
– Интересно, это сделали его люди или кто-то еще сражается против них.
– Пошли выйдем отсюда, – проговорил Майк, его голос вдруг дрогнул. – Там и поговорим.
