Однажды, когда они с братом укладывались спать, включив, как обычно, ночник, Дейл поинтересовался у брата, а чего он, собственно, так боится. Ведь это, в конце концов, их собственная комната. Лоуренс долго не отвечал, а потом наконец проговорил:
– Боюсь, что кто-то сидит здесь. И ждет.
– Кто-то? – шепотом спросил Дейл. – А кто?
– Не знаю, – отвечал тот уже сонным голосом. – Кто-нибудь. Иногда я представляю, как вхожу в комнату и начинаю искать этот шнур… Знаешь, как бывает, когда его долго не найти… И вместе шнура я натыкаюсь на чье-то лицо.
Дейл почувствовал, как мурашки побежали у него по спине.
– Понимаешь, – продолжал Лоуренс, – лицо какого-то высокого парня… И я в темноте ощупываю его… Чувствую холодные, скользкие зубы, и понимаю, что глаза у него широко раскрыты, как бывает у мертвецов… И…
– Замолчи, пожалуйста, – оборвал брата Дейл.
И даже при свете ночника Лоуренс боялся некоторых предметов в их спальне. В этом старом доме не было встроенных шкафов, отец сказал мальчикам, что раньше люди пользовались специальными гардеробами, куда вешали свою одежду, но предыдущие хозяева соорудили такой шкаф в этой комнате. Это была просто кладовка из грубо-отесанных сосновых досок, высотой от пола до самого потолка. Лоуренс говорил, что она похожа на поставленный стоймя гроб. Дейлу она тоже напоминала гроб, но он предпочитал особенно не распространяться об этом. Лоуренс никогда не отваживался первым открыть дверцу кладовки, даже днем. Дейл догадывался, что брат представляет, что там кто-то сидит.
Но больше всего Лоуренс боялся темноты под своей кроватью.
Мальчики спали всего в двух шагах друг от друга, на одинаковых кроватях, накрытых одинаковыми одеялами, но Лоуренс был уверен, что что-то таится именно под его кроватью.
Если в их комнате была мама, то он отваживался читать молитву, стоя на коленях, но если мамы не было, он мгновенно раздевался и нырял в постель прямо оттуда, где стоял, стараясь не оказываться вблизи опасного пространства. Улегшись он начинал тщательно укутываться в одеяло и подтыкать его под себя со всех сторон, чтобы ничто не могло схватить его и утащить вниз. Если он читал комикс и книга случайно падала на пол, то он просил Дейла поднять ее. Если же тот не соглашался, то книга так и оставалась валяться на полу до самого утра.
Дейл все несколько лет, что они жили здесь, пытался урезонить брата.
– Вот смотри, дурачок, – авторитетно начинал он, – здесь же ничего нет. Одна только пыль.
– Там может быть дыра, – прошептал однажды Лоуренс.
– Какая дыра?
– Обыкновенная, похожая на туннель. И в ней что-то сидит и собирается меня схватить. – Голос брата звучал едва слышно.
Дейл рассмеялся.
– Ты, заячья душа, сам подумай, наша комната находится на втором этаже. Какой же может быть туннель на втором этаже? Плюс к тому же, под нами твердый пол. – И Дейл, наклонившись, постучал костяшками пальцев по полу, доказывая его твердость. – Вот, смотри.
Лоуренс в страхе зажмурил глаза, словно представил, что сейчас высунется рука и схватит Дейла за запястье.
Теперь Дейл уже перестал убеждать брата, что бояться нечего. Сам он вовсе ничего не боялся на втором этаже. Предметом его страхов был подвал, и особенно бункер для угля, откуда зимой ему каждый вечер приходилось выгружать уголь в ведерко. Но Лоуренсу он никогда не признавался в этом. И лето Дейл любил еще и потому, что ему не нужно было спускаться в подвал. Лоуренсу же приходилось трястись от страха весь год.
В эту первую субботу летних каникул Лоуренс опять попросил брата подняться с ним в спальню, чтобы включить свет. Дейл со вздохом отложил книжку про Тарзана, которую как раз читал, и пошел с братом.
Ничье лицо не скалилось в темноте. Никто не выпрыгнул из-под кровати. Когда Дейл открыл дверь кладовки, чтоб повесить рубашку брата, никто не набросился на него оттуда. Лоуренс уже натягивал на себя пижаму, и Дейл почувствовал, что тоже не прочь улечься спать, хотя еще не было и девяти. Решив, что сможет еще немного почитать в постели, он разделся, забросил грязное белье в корзину и устроился с книжкой, раскрытой на самом интересном месте. Он как раз читал о приключениях Тарзана в затерянном городе Опар.
Тут послышались шаги и на пороге комнаты возникла фигура отца. Он не снял очков и темная оправа делала его лицо более старым и строгим, чем обычно.
– Привет, папа, – пропищал Лоуренс из-под одеял. Он уже закончил ритуал подтыкания и теперь лежал спокойно в полной уверенности, что никакое подкроватное существо не сможет ухватить одеяло за кончик и стащить его вниз.
– Привет, тигрята. Рановато вы что-то сегодня угомонились, да?
– Хотел еще немного почитать, – сказал Дейл и неожиданно понял, что происходит что-то не то. Обычно отец не поднимался к ним в комнату перед сном, и сегодня какая-то странная усталость тенью лежала на его лице. – Пап, что-то случилось?
Отец вошел в комнату и уселся на кровать Лоуренса. Затем снял очки, будто только что вспомнив о них и похлопал по одеялу Дейла.
– Вы слышали, как звонил телефон?
– Не-а, – замотал головой Дейл.
– Слышал, – ответил Лоуренс.
– Это звонила миссис Грумбахер…, – начал отец. Он продолжал держать очки в руке, покачивая их за дужку. Затем остановился и сунул их в карман. – Она сказала, что видела сегодня мисс Йенсен в Оук Хилл и…
– Мисс Йенсен? – переспросил Лоуренс. – Ты имеешь в виду маму Джима Харлена? – Лоуренс никак не мог понять, почему у мамы Джима другая фамилия и почему ее называют «мисс», хотя у нее есть сын.
– Ш-ш-ш, – прошептал Дейл.
– Да, – кивнул отец и теперь потрепал по одеялу младшего сына. – Маму Джима. И она рассказала миссис Грумбахер, что с Джимом произошел несчастный случай.
Дейл почувствовал, как екнуло и провалилось куда-то его сердце. Они с Кевином искали Харлена сегодня все утро: Майк куда-то запропастился и у них никак не организовывался бейсбольный матч, но дом Джима стоял темный и пустой. Мальчики решили, что он слинял куда-то проведать родственников или еще что-нибудь в этом роде.
– Несчастный случай, – повторил Дейл. – Он умер? – Его мозг вдруг пронзило страшное предположение, что Харлен мертв.
Отец удивленно моргнул.
– Мертв? Нет, малыш, что ты. Джим жив. Но он сильно расшибся. И сейчас находится в больнице в Оук Хилле, лежит без сознания. По крайней мере так было, когда миссис Грумбахер разговаривала с его мамой.
– А что с ним случилось? – Дейл сам слышал как сухо и безжизненно звучит его голос.
Отец задумчиво потер щеки.
– Еще не совсем понятно. Похоже, что он хотел забраться на стену школы и…
– Старого Централа? – выдохнул Лоуренс.
– Да, он лез по стене Старого Централа и сорвался. Его нашла сегодня утром миссис Мун. Она вышла выбросить старые газеты и банки в мусорный контейнер, который стоит возле школы и… Ну, В общем Джим лежал там без сознания.
