Нет, отбросы обладали большой притягательной силой.
Но не такие отбросы. Позади дома Корди валялись ржавые пружины, поломанные унитазы – хотя Дейл сам слышал, как Корди говорила, что у них туалет во дворе – разбитые ветровые стекла автомобилей, усыпавшие осколками траву, проржавевшие детали машин, напоминавшие органы чудовищных роботов, сотни ржавых консервных банок, зазубренные крышки которых торчали как зубья пилы, поломанные трехколесные велосипеды, выглядевшие так, словно многотонный автомобиль ни один день ездил по ним взад и вперед, выпотрошенных кукол, с уставившимися в небо мертвыми глазами. Дейл провел по крайней мере десять минут, обозревая задний двор участка Корди, прежде чем опустил бинокль и протер глаза. Какого дьявола они делают с этим хламом?
Шпионничанье, как обнаружил Дейл, оказалось довольно скучным делом. Через полчаса его ноги затекли, насекомые больно жалили его, зной заставил учащенно биться его сердце, а все, что он увидел, так это Кордину мать, которая вышла развесить белье на веревке – простыни были совершенно серыми и в каких-то ужасных пятнах – и заодно прикрикнуть на двух чумазых маленьких кукинят, которые сидели в самой глубокой и луж и брызгали друг на друга водой из нее. При этом они еще постоянно сморкались с помощью двух пальцев, которые затем промокали о собственные шорты.
Ни малейшего признака Корди. Ни малейшего признака того, что он ищет. А что, именно, он собственно ищет? Дудки, нет уж, пусть Майк сам выходит и занимается этим делом, если он хочет выследить Корди Кук.
Дейл был готов бросить это занятие, когда услышал, что по железнодорожной насыпи кто-то идет. Он присел, заслонив стекла так, чтобы его не выдал отблеск солнца, и попытался разглядеть, кто это. Сквозь листву он увидел мелькание ног в вельветовых штанах, узнал знакомую походку.
Какого дьявола здесь делает Дьюан?
Дейл перебежал на другое место, чуть задев при этом ветки кустарника, но изгиб железнодорожного полотна продолжал заслонять вид на добрую сотню футов к северу, и пока Дейл добирался до подходящего места, откуда можно было что-то разглядеть, разглядывать уже было нечего.
Дейл направился было к своей первоначальной позиции, но движение какого-то серого пятна между деревьями привлекло его внимание, заставило присесть и снова приложить к глазам бинокль.
Через лес целеустремленно шагала Корди, направляясь к железнодорожным путям. В руках она держала двустволку.
У Дейла подогнулись колени. Что если она заметит его? Корди была сумасшедшая, нет, это он не в порядке оскорбления, это самый настоящий факт. Год назад, когда они учились в пятом классе, в школе появился новый учитель музыки – мистер Алео из Чикаго – которого она невзлюбила. Так Корди послала ему письмо, в котором сообщила, что она науськает на него своих собак, и они повырывают ему руки, ноги и все остальные причиндалы. Это письмо она прочитала всему классу на школьной площадке, перед тем как собственноручно вручила его учителю.
По-видимому именно слово «причиндалы» и навели подозрения на нее. Мистер Алео отбыл из Элм Хэвена и вернулся в Эвансвиль задолго до намеченного срока и не дожидаясь даже окончания учебного года.
Нет, Корди была сумасшедшей. Факт. Если она заметит Дейла, она вполне может начать его преследовать, после чего совершить обдуманное убийство.
Дейл распростерся на траве, пытаясь не только не дышать, но и не думать, поскольку полагал, что все сумасшедшие являются еще и телепатами.
Корди не смотрела ни вправо, ни влево, она просто шагала через лес, потом взобралась на железнодорожную насыпь, футах в пятидесяти от того места, где с нее спустился Дейл, и направилась к городу. Ружье было больше ее самой, и когда она несла его через плечо, то здорово походила на карликового солдатика.
Дейл подождал, пока она не скрылась из виду и двинулся следом, тщательно следя за тем, чтобы не быть обнаруженным. Так они прошли половину пути до города и оказались между салотопленным заводиком и заброшенным элеватором, Корди все время находилась в паре сотен футов впереди, ни разу не оглянулась и не глядела по сторонам, шагая по шпалам как заводная игрушка в сером мешковатом платье. Но на следующем повороте она вдруг исчезла из виду.
Дейл заколебался, внимательно осмотрел в бинокль полотно дороги и линию леса впереди, затем осторожно приподнял голову, чтобы посмотреть, не появится ли она с правой стороны железной дороги.
В эту минуту сзади послышался знакомый голос:
– Эй, да это же засранец Стюарт. Ты что, заблудился, гаденыш?
Дейл медленно обернулся, все еще держа у глаз отцовский бинокль.
Не более, чем в десяти футах от него стояли они оба, Си Джей и Арчи. Стараясь не быть обнаруженным Корди, он не обратил внимания на то, что творится у него на хвосте.
Арчи был без рубашки, зато у него на лбу красовалась красная повязка, над которой топорщились сальные волосы. Толстое лицо было красным и стеклянный глаз воинственно сверкал в утренних лучах солнца. Си Джей выглядел по обыкновению не хуже. Глядя как он стоит, упираясь одной ногой в рельс, Дейл подумал о каком-нибудь прыщавом охотнике во время сафари в Африке. Сходство довершало ружье, удобно покоящееся на его согнутой руке.
Господи Иисусе, подумал Дейл. Его ноги вдруг стали такими слабыми, что он не мог бы убежать, даже если б имел такую возможность. Что это сегодня, Национальный день Стрелка, что ли? Он подумал, не произнести ли это вслух, и именно такими словами. Воображение услужливо нарисовало ему картинку смеющихся Си Джея и Арчи, один из них дружелюбно хлопает его по спине, затем они оба поворачиваются и отправляются стрелять крыс на свалке.
– Какого черта ты лыбишься, а, гаденыш? – рявкнул Си Джей Конгден, единственный отпрыск мирового судьи городка Элм Хэвен.
Он поднял ружье и прицелился прямо в лицо Дейла. Что-то щелкнуло, то ли он снял предохранитель, то ли взвел курок.
Дейл пытался закрыть глаза, но не смог. Только почувствовал, что защищает бинокль так, чтобы пуля не разбила его, когда попадет ему в грудную клетку. Желание спрятаться вдруг овладело им со страшной силой, как это бывает, когда хочется помочиться и нет сил больше терпеть… Но спрятаться было не за что, разве что за свою собственную спину.
Правая нога Дейла стала слегка дрожать. Сердце билось так сильно, что отдавало в ушах. Си Джей что-то сказал, но Дейл не расслышал ни звука.
Конгден шагнул вперед и уперся дулом Дейлу в горло.
Палату Джима Харлена Дьюан нашел довольно легко. Это была комната на двоих, хоть сейчас занавеска была отдернута и было видно, что на второй кровати никто не лежит. Свет яркого июньского солнца вливался через окно и нарисовал белый четырехугольник на чистом кафельном полу.
Харлен спал. Прежде чем закрыть за собой дверь, Дьюан выглянул в коридор и убедился, что он пуст. Лишь из-за угла доносилось шарканье шагов дежурной нянечки.
Мальчик подошел поближе к кровати и приостановился. Он не совсем четко представлял себе какого рода зрелище его ожидает. Возможно Харлена держат в кислородной камере, черты его лица искажены толстым слоем прозрачного пластика, а вокруг полнейшая стерильная пустота, кроме ряда кислородных баллонов – подобное зрелище Дьюан видел примерно два года назад, когда умирал его дедушка. Но все оказалось не так страшно, Джим мирно спал, укрытый накрахмаленной простыней и легким одеялом, и только толстая повязка на его левой руке и белая корона бинтов надо лбом свидетельствовали о перенесенных страданиях. Дьюан постоял так, дожидаясь пока не стих звук шагов по коридору, затем подошел ближе к кровати.
