Бастианна не выдержала и помахала в ответ рукой. Маргрет тоже приподняла было руку, но то час же опустила ее: слишком много чести. Как и все на этом корабле, и на этой эскадре, Оран предал их. Они все, все предали их, даже Дюваль и Рой д’Альби. Потому что они по-прежнему там, на уютном корабле, уносящем их к берегам Канады, а она и Бастианна – здесь, на этом погибельном клочке суши.
Корабль медленно продрейфовал перед глазами отшельниц, а за ним уходила за прибрежную скалу шлюпка, их последняя связь с миром, которого их лишали.
– Передайте адмиралу, что я ненавижу его! – крикнула Маргрет, надеясь, что Оран услышит ее. – Передайте, что я обязательно выберусь отсюда и добьюсь, чтобы его повесили на ярмарочной площади, как злодея! Скажите ему, что он отпетый негодяй!
… Все! Ни корабля, ни шлюпки…
Вновь усевшись на валун, женщины тупо уставились на кучу своих пожитков, представления не имея, что делать, с чего начинать свое обоснование на этой земле.
2
Приказав развернуть корабль против ветра, командор погасил паруса и, подождав, пока подойдет шлюпка Орана, велел поднять ее на борт. А чуть раньше вошла в залив и скрылась из виду эскадры шлюпка Роя д’Альби. Там, на черном острове, начиналась новая, трудновообразимая, скрытая от глаз не только людей, но и Господа жизнь изгнанников-островитян, в которой люди с «Короля Франциска» уже ничего не могла ни познать, ни изменить.
Послышались команды капитанов, эскадра подняла паруса и ушла на северо-запад, к берегам Канады.
Все то время, которое судно, огибая прибрежные скалы, как бы обходило остров, Дюваль напряженно всматривался в его очертания, пытаясь определить, насколько он приспособлен к обитанию и есть ли на нем хоть какие-то следы жизни. Сколько ни шарил он подзорной трубой – ни одного проблеска звериной тропы, ни одной хижины, ни одной речушки…Голые скалы и густой хвойный лес на горном плато. В длину остров достигал девяти-десяти миль, в ширину, очевидно, мили полторы-две. И был совершенно необитаем. Хотя, может быть, именно в этом и кроется спасение герцогини и ее спутников. Ибо кто знает, как бы встретили их аборигены или местные отшельники и чем бы эта встреча закончилась для несчастных.
– Так как он называется, этот остров, сэр? – возник рядом с ним командор. Он был мрачен, и в оголенные базальтовые скалы всматривался, как в неприятельские бастионы, с которых по его кораблю вот-вот должны были ударить орудия.
– На карте он помечен точкой и названия у него нет. Матрос, который уже бывал в Канаде, называет его Черным Островом или Островом злых духов. Но, разопни меня дьявол на ржавом якоре!.. Как бы он ни назывался, для герцогини де Роберваль отныне он станет островом смертной тоски.
– Боюсь, что и для вас тоже, сэр, – мрачно заключил Блэк и пошел к себе на квартердек.
«Для меня – тоже, – признал Дюваль, глядя ему вслед. – Прежде всего, для меня. Потому что в шлюпке, ушедшей к острову вслед за шлюпкой Орана, должен был находиться я, а не Рой д’Альби».
Увидев Орана, он движением руки предложил ему идти за ним, и уже через несколько минут они сидели в каюте старшего штурмана эскадры, пили терпкое, с горчинкой, вино и старались не встречаться взглядами.
– Но вода там хотя бы есть?! – взорвался наконец Дюваль, раздраженный тем, что до сих пор Оран так и не произнес ни слова. Хотя, окажись матрос поразговорчивей, он, старший штурман, попросту вышвырнул бы его из каюты.
– Вода – да, есть.
– Ты ее видел, пробовал?
– Не пробовал, штурман. Да и к чему мне пробовать ее?
– Думаешь, что это нормальная пресная вода?
– Соленая, морская из гор не вытекает, штурман.
– Оттуда может вытекать все что угодно, даже иезуитская отрава! – остервенело отрезал Дюваль, грохнув кулаком по столу так, что кружки подлетели и легли на бок. – Лучше скажи, что тебя это не интересовало.
Оран по-бычьи повертел головой и поскреб своей огромной ручищей ощетинившийся подбородок.
– Если бы я вернул их на корабль, меня бы вздернули вместе с герцогиней. Или удушили бы следующей же ночью. Люди адмирала. Разве не так, старший штурман?
– После того, что мы совершили сегодня, нас всех следовало бы удушить. Не определяя вины и не предавая исповедям.
Дюваль подошел к столику у иллюминатора, на котором всегда лежали карты, и, взяв перо, обвел безымянную точку на карте жирной чертой.
– Я должен буду вернуться сюда, Оран. Я во что бы то ни стало должен буду вернуться и вырвать их отсюда.
– Я бы тоже не прочь вернуться и спасти их, воины хрестовы.
– Ты?! – оскалился Дюваль. – Который завез их туда?
– Это мог сделать любой другой, кому было бы приказано, – стоически возразил матрос. – Я же хотел хоть как-то помочь. Но теперь вижу, что тоже взял грех на душу.
– Как думаешь, сколько они смогут продержаться там?
– Месяц, ну, может, два. До зимы – точно. До зимы продержатся, в этом можете не сомневаться.
– Значит, до зимы… Тогда можно попытаться.
– Для этого понадобится корабль, команда, деньги… – напомнил ему Оран, однако доводы эти никакого впечатления на старшего штурмана не произвели. – Только теперь я понял, что завидую Рою д’Альби.
– Когда голову вскруживает не портовой ром, а женщина, моряк – уже не моряк.
– Помолчи, приятель! – угрожающе подался в его сторону старший штурман. – Ты уж лучше помолчи.
Оран стушевался, пожал плечами и, допивая свою порцию вина, медленно поднялся.
– При чем тут я? Так говорят во всех портовых кабаках Франции, господин старший штурман. – Я ведь и сам еле удержался от того, чтобы погубить свою душу на этом клочке землицы.
– Да? Тебя действительно тянуло туда, на эти скалы? – неожиданно смягчился Дюваль, узрев в матросе своего единомышленника; да что там … единострадальца.
– Особенно когда, выходя из залива, увидел шлюпку этого… Жака Парижанина. Если вместо того, чтобы вздернуть на рее, матроса решают казнить объятиями юной герцогини… на острове, на котором и приревновать-то не к кому…
Дюваль вновь сжал кулаки и хотел было швырнуть в лицо матроса что-то резкое, но в последнюю минуту сдержался, мужественно растопив в себе, как льдинку на ладони, всю свою злость и едкость…
– Кто-то из нас должен вернуться сюда, Оран. Если вдруг что-то случится и мне такой жребий не выпадет… – Старший штурман умолк, отчекрыжил ножом кусок пергамента и начертал на нем несколько цифр и какие-то слова. – Это координаты острова. Взглянув на эти цифры, любой из штурманов, любой опытный капитан или шкипер сумеет определить, на каком именно острове остались эти женщины. – О Рое д’Альби он старался не упоминать, словно бы его и не существовало. – Лучше всего запомни, зазубри их, чтобы мог произнести даже в малярийном бреду.
