Еще раз выглянув, не вздумала ли возвращаться Маргрет, она присела у лежанки Роя, сама расстегнула его брюки, налегла рукой на его грудь, когда он попытался приподняться, чтобы помочь ей раздеться, и произнесла:
– Единственное, что от тебя требуется сейчас, так это лежать и блаженствовать. Всем остальным я займусь сама.
Рой покорно положил руку ей на затылок, а еще через несколько мгновений сладострастно впился пальцами в ее волосы.
– Я знал, что и таким образом женщины тоже ласкают, – почти простонал он. – И слышал, что это прекрасно. Но не думал, что настолько… прекрасно.
– Прекрасное вам еще только предстоит, мой шевалье, – прервала Бастианна свои игры только для того, чтобы в очередной раз заинтриговать мужчину. – И каждый день оно будет являться вам так, словно открылось впервые.
30
Понадобилось несколько дней и несколько интимных уединений Роя и Бастианны, прежде чем Маргрет заподозрила что-то неладное. Заподозрить-то она заподозрила, но всякий раз вопрошала себя: «Рой и Бастианна?! Все что угодно, только не это!»
Однако самое любопытное заключалось в том, что хитрая и многоопытная Бастианна продолжала относиться к Рою и к ней так же, как относилась раньше, – с ироничным невосприятием, а порой и с агрессивностью тещи или свекрови; с заботливостью гувернантки и в то же время с требовательностью няни, позволявшей себе не только наставлять свою великовозрастную воспитанницу, но поучать ее.
А вот Рой… Рой маскировать свои чувства не умел. Проходя мимо корсиканки, он всякий раз стремился, если не подержаться за ее талию, то хотя бы притронуться к ней рукой. И сколько раз Маргрет улавливала при этом, как его рука, словно бы невзначай, скользила по плечу Бастианны и как охотно он соглашается теперь отпускать ее, свою Маргрет, на прогулки и сидение на жертвеннике, хотя раньше всякий раз пытался удерживать, опасаясь, как бы она не простудилась. А главное, д’Альби совершенно перестал видеть в ней, норд-герцогине, женщину. И, если еще недавно, особенно по ночам, Маргрет приходилось буквально отбиваться от него, совестить и призывать к благоразумию, то теперь она готова была сама подставлять ему грудь, прижиматься к нему, просить, чтобы хоть изредка прикасался губами к ее губам.
Однажды, когда мороз поутих и сквозь пелену седого тумана вновь пробились несмелые лучи солнца, которое, уставившись на остров, словно бы удивлялось, что эти трое все еще выживают на нем, Маргрет предложила Рою спуститься вместе с ним к форту, чтобы помочь в рыбалке. Несколько дней подряд в этом ему, на удивление, охотно, помогала Бастианна, которая вдруг забыла о своей знойной корсиканской желчности и представала на редкость тихой и умиротворенной. Кроме того, Маргрет сказала, что ей хотелось бы проведать «форт», часть которого Рой по-прежнему оставлял прикрытым парусиной и ветками. Этот свой шалаш он использовал как укрытие, в котором можно было во время рыбалки отогреться у костра или подождать, когда наполнятся самодельные верши.
Начиналось все неплохо. Рой охотно позволил Маргрет сопровождать себя. Затем обновил и расширил две проруби, быстро опустил в них верши… и, немного помаявшись, оставил Маргрет одну, чтобы под каким-то предлогом вернуться в хижину. Выждав, пока он скроется за выступом скалы, Маргрет, томимая подозрением, пошла вслед за ним.
Стараясь ступать неслышно, чтобы не скрипел снег, она буквально подкралась к двери. Ждать пришлось совсем недолго. Донесшиеся до нее голоса и страстные стоны не оставляли сомнения в том, чем занимаются в хижине гувернантка и ее муж.
Решительно войдя в это пристанище изменников, она увидела Бастианну, восседавшую на ее Рое. Увлекшись, ни корсиканка, ни шевалье появления норд-герцогини не заметили, и этих нескольких секунд неведения вполне хватило, чтобы страсти их слегка поулеглись.
Томно охнув, Бастианна произнесла свое устрашающее: «Мар-грет!»», в ответ услышала, как герцогиня издала какой-то грозный рык, и все же никакой нервотрепной спешки корсиканка не проявляла. Спокойно поднялась и принялась приводить себя в порядок. Иное дело Рой… Он подхватился и сразу же принялся что-то там объяснить своей возлюбленной. Однако Бастианна иронично и в то же время жестко остановила его:
– Помолчите, шевалье. У нас здесь назревает сугубо женский разговор, – и, выдержав незримый, но вполне ощущаемый взгляд и напряженное молчание своей госпожи, спокойно, в великосветской манере произнесла: – А на что вы, собственно, рассчитывали, норд-герцогиня, зная, что на всем острове есть всего один мужчина и всего две женщины? Причем одна из женщин, насытившись мужчиной, как-то скоропостижно и некстати охладела к нему; другая же, истосковавшись по ласкам своих позабытых во Франции мужчин, наоборот, некстати и столь же скоропостижно воспылала к нему всякой там страстью.
– Я хочу, чтобы ты убралась отсюда, мерзавка, – проговорила Маргрет, отвешивая ей пощечину, которую корсиканка восприняла с поражающей невозмутимостью.
– Только лишь из хижины или с острова прикажете тоже?..
– С острова – тоже.
– Мерси, герцогиня де Роберваль. Я бы с удовольствием.
– Как ты можешь так вести себя?
Рой этого разговора уже не слышал, трусливо оставив сие турнирное ристалище для своих женщин, он почти бегом спустился к «форту», стараясь как можно скорее забыть о происшедшем.
– Хотите устроить скандал? – почти уперлась в Маргрет своей выпяченной, разгоряченной грудью Бастианна.
– Да, хочу! – приняла этот вызов герцогиня, теперь уже они действительно упирались грудью в грудь и топтались, перемещаясь на маленьком пятачке, словно обхватившие друг друга мертвой хваткой борцы.
– В высшем обществе для этого обычно использовали балы. Наиболее пикантные и скандальные сцены разыгрывались на придворных сборищах. Прикажете заказать оркестр, герцогиня?
– Вы, Бастианна, конечно же, отпетая дрянь. Однако скандал я бы желала закатить не вам, а одному мсье! – почти прокричала она, чтобы стоявший, как ей казалось, где-то у входа Рой мог расслышать ее слова.
– При чем здесь он, Маргрет? – артистично вздохнула корсиканка, сдавая свои позиции и даже снисходительно подставляя противнику спину. – Этот несчастный здесь ни при чем. Тут всему виной вы. Но, повторяю, это уже будет сугубо женский разговор. И без присутствия шевалье. А вообще-то, вам еще очень повезло, что никакой другой женщины за сотни лье отсюда нет. Так что эти наши с Роем плотские игрища лично вам совершенно ничем не угрожают. Знаете, сколько подобных историй я бы могла вам понарассказывать?!
– Не надо, – простонала сквозь сцепленные зубы Маргрет, понимая, что Бастианна права. – С меня вполне достаточно одной этой вашей… «истории».
– Вы правы, герцогиня. Это лишь на нашем забытом Богом и людьми островке сие происшествие может восприниматься, как грандиозное событие. Во Франции же оно вряд ли потянуло бы даже на мимолетную сплетню. Убедитесь в этом на примере жизни вашей матушки, герцогини Алессандры.
