Глава 12
ЧП на скотобойне
1.
Москву, СПб и Екатеринбург потряс ряд исчезновений знаменитых и, следовательно, весьма дорогих специалистов пиара, знатоков чистых, а также грязных политтехнологий.
Всё было бы хорошо, ничего нового… Однако, когда бесследно исчез самый матёрый политтехнолог нашего времени Василий Суворов, об этом правозащитники зашептались даже в Кремле.
— Петя, — гортанно произнес сыщик Рябов, — если так и пойдет, то следующие всенародные выборы начисто будут лишены рекламы.
— Может это и к лучшему… — я, акушер второго разряда, Петр Кусков харкнул в окно.
Там, на мрачной кирпичной стене, болтались вылинявшие обрывки политических плакатов. Всё что осталось от недавно еще вулканически бушующих выборов.
Рябов вплотную подошел ко мне, стиснув мое предплечье, резко спросил:
— Петя, вы давали клятву Гиппократа?
— Ну, допустим…
— Так пропали же люди!
— Пиарщики-то?!
— Все равно люди. Всех жалко!
Слова сыщика показались мне не лишенными смысла.
Тут в нашу комнату, насквозь разбив оконное стекло, влетел камень. Он был завернут в бумагу.
Я развернул манускрипт.
«Встретимся в полночь на скотобойне Черкизовского мясоперерабатывающего комбината», — хорошо поставленным голосом прочел я записку.
— А подпись? — сверкнул стальными зрачками Рябов.
— Позвольте? Что за чушь?! Подпись — «Кукла Барби».
Инспектор выхватил у меня цидулку, тут же сунул ее в нагрудный карман защитного френча.
— Петя, мы выступаем! Нельзя потерять и минуты.
— Инспектор… На сегодня у меня другие планы. Я хотел принять ванну. Подстричь усики. К тому же я тяжело переношу вид разделанных мясных туш.
Не дослушав меня, Рябов перещелкнул затвор именного браунинга, выскочил в дверь.
2.
На скотобойне мне не понравилось.
Огромные котлы с чем-то зловонным булькали.
Повсюду на железных крюках висели синеватые туши.
Я взглянул на фосфоресцирующие часы «Победа».
— Рябов, — сказал я мягко и убедительно. — Время уже недетское. Пора возвращаться домой.
И тут из-за одного булькающего чана, не спеша, вышла кукла Барби.
Однако какой рост?!
Выше человеческого… Гораздо!
«Переодетый баскетболист Майкл Джордан», — молнией мелькнуло в моей голове.
Да куда там отставнику Джордану?!
Кукла оказалась гораздо выше и полна агрессивных, явно не баскетбольных планов.
Она сняла с одного из крюков тушу барана, внезапно кинула в нас.
— Я — кукла Барби! Поиграйте со мной! — произнесла механически.
Я выхватил из кармана походный скальпель, матово сверкнувший под люминесцентными лампами скотобойни, сурово двинулся на Барби.
Рябов отеческим тоном остановил меня:
— Спокойно, Петя! Будем брать куклу живой.
Увидев мой скальпель, Барби рванула за чаны с варевом.
Мы бросились за ней.
Пролетели цех по разделке свиней, цех по разделке быков, цех по разделке индюков, вбежали еще в какой-то неведомый цех, и — оцепенели.
В помещении на крюках висели полулюди, полубараны.
У кого-то была баранья голова и человечьи конечности.
У кого наоборот… То есть, голова хомо сапиенса, а ноги-руки скотские.
— Помогите! Help! — кричали эти полузвери. — SOS!
Барби замерла. Нажала на своей спине потайную кнопку и вдруг стала на глазах расти.
Три… Четыре метра…
Это уж точно не Майкл Джордан. Куда там ему, бедолаге?!
Башка куклы замаячила под самой крышей, глумливо глядя сквозь туман мясных испарений.
— Я — кукла Барби! Поиграйте со мной! — пробасила куколка.
Барби схватила чан со смрадной жидкостью и окатила нас с Рябовым с головы до ног.
Сыщик, этот утонченный эстет и педант, не выдержал. Он вырвал из потайной кобуры браунинг и с одного выстрела разрывной пулей разнес пластмассовый черепок Барби.
3.
Подошли к поверженному колоссу.
— Я — кукла Барби! Поиграйте со мной… — просипела игрушка.
— Чем она говорит? — похолодел я, акушер второго разряда, Петр Кусков.
— А вот чем…
Рябов мускулистым рывком перевернул вражью куклу, разорвал ей на спине платье, выковырнул походным ножом огромную, размером с банку тушенки, пищалку.
Сыщик нажал на неё указательным пальцем.
— Я — кукла Барби… Поиграйте со мной… — загнусила гадина.
— Ну уж нет! — усмехнулся Рябов, подбросил пищалку, с одного выстрела раздробил ее вдребезги.
Тут началось невообразимое.
Туши на крюках зашевелились.
И не только!
Баранья шерсть слезала клоками. Отпадали хвосты.
Через пять минут мы были окружены плотной толпой наших соотечественников.
— Кто вы? Как сюда попали? — пролепетал я посиневшими губами.
Толпу властно раздвинул мужчина средних лет, с сивой бородкой, весьма мне знакомой по телеэкранам.
— Мы — пиарщики! Мастера чистых и грязных политтехнологий! — ответил бородач. — Я — матёрый политтехнолог, инженер предвыборных душ, Василий Суворов.
4.
— Здравствуйте, господин Суворов! — мы с сыщиком уважительно склонили свои уже начинающие седеть головы.
Суворов ткнул носком ботинка из крокодиловой кожи в бренные останки Барби:
— Сия куколка закинута нам со спутника-шпиона.
— Китайцами?! — не удержался я, Петр Кусков.
— Почему китайцами? — нахмурился Суворов. — ЦРУ, конечно.
— Чего ради?
— Месть за неудачные президентские выборы…
— Спасибо за освобождение! — внезапно дружно прокатилось под сводами скотобойни.
Мы оглянулись с Рябовым.
Невероятно!
Нас обступили тысячи блистательных виртуозов пиара. Еще минуту назад они были баранами, быками, индюками и даже курами. А вот гляди-ка! Очеловечились…
Некоторые из них стряхивали с кашемировых пиджаков баранью шерсть, а кое-кто скидывал с бабочек, осыпанных бриллиантовой крошкой, куриные пух и перо.
— Все политтехнологи? — прерывающимся голосом вопросил я, акушер Кусков.
