Как я уже, кажется, говорил, пахло сиренью. Запах обморочный.
Останкинская башня ласково помигивала топовыми огоньками.
Рассекая утреннюю хмарь, к зданию мэрии неслись «Волги» с моторами «Бентли».
Сплоченная команда столичного мэра скоро должна была начать свой новый многотрудный день.
Я шел, крепко зажав бесценную ношу под мышкой.
Я нес карлика Питерсона.
7.
Великий карлик раскаялся в содеянном и приказал своему таинственному воинству собрать портянки и срочно сшить из них кашне господину Понайотову.
Кашне вышло пестрым. Стало походить на стеганое одеяло.
На следующий день после возвращения пропажи спикер подписал Закон по защите прав карликов Российской Федерации. И объявил тотальную амнистию (широкая душа!) для лиц мизерного роста.
8.
Питерсон поступил наездником пони в цирк на Цветном бульваре.
Во время его выступлений всегда аншлаг.
О таинственном воинстве карлика с тех пор почти ничего не слышно. Поговаривают, что все они перебрались в США и влились в «зеленое» движение борцов за мирное сосуществование людей и китов.
Вы можете спросить:
— Зачем же Питерсон похитил кашне спикера Понайотова?
Всё просто!
Карлики обожают кристально чистые портянки. Тем более, из кашне спикера Госдумы. Такая у карликов психологическая природа. Об этом много размышляли Зигмунд Фрейд и Карл Юнг. Последний даже посвятил этой теме свою последнюю книгу «Бессознательное в жизни карликов». Жаль эту книгу не написал Фрейд. Он бы копнул гораздо глубже.
Глава 23
Оборотень в полицейском мундире
1.
Когда сыщику Рябову исполнилось сорок лет, он загрустил:
— Стар я уже… Азарт не тот. Да и дела какие-то пустяшные.
— А как же дело о полицейком-оборотне? — горячо возразил я.
— Если это дело окажется тривиальным, клянусь, к чертям собачьим, я брошу сыскную практику.
2.
Полицейский-оборотень уже пару лет терроризировал всю столицу.
Стало известно, что был он невеликого роста (158 см), широкоплечий, в красном галстуке с изображением экзотических животных и родинкой на левом крыле крючковатого носа.
Работал подонок в 137 отделении полиции Чертановского муниципалитета.
Звали оборотня Василий Беленький.
Надо ли говорить, что Беленький вел двойную игру?!
Днем он героически защищал Москву от неугомонных инородцев, от всяческих черномазиков с окраин РФ и далее, а ночью высасывал кровь у невинных младенцев. Тьфу! У простых москвичей. Накидывая им на шею удушающий витой шнурок.
Обескровленные горожане, в каком-то кратковременном умственном помешательстве, сами отписывали ему свои квартиры.
Что говорить, ночная жизнь приносила Васе неплохой доходец.
3.
— В 137 отделение милиции? — сощурился я на Рябова, одним махом натягивая походные пятнистые штаны.
— Успокойтесь, милейший, — усмехнулся сыскарь. — И снимите, пожалуйста, пятнистые штаны. Амбре от них еще то. Киньте в стирку. Оборотень пожалует сам. Дело уже к полуночи.
Рябов достал раскладной саксофон и заиграл мелодию, крепко настоянную на печали московских трущоб.
И тут в нашу дверь кто-то мягко, можно даже сказать, интеллигентно постучал.
Тук-тук-тук.
И опять.
Тук-тук-тук…
На пороге, тревожно поводя кривоватым носом, стоял Василий Беленький.
Выряжен был с иголочки.
Окровавленный, небольшой его рот хищно ощеривался.
Форма лейтенанта МВД сидела на нем как влитая, красный галстук с экзотическими животными безупречно отглажен.
Лишь кончик витого шелкового шнура, торчащий из кармана кителя, слегка выдавал в госте матерого оборотня.
4.
— Ну, здравствуй, оборотень, — приветствовал ряженого Рябов. — Пожаловали на «огонек»?
— О чем это вы? — попятился Вася.
— Шнурочек уберите в нагрудный карман. И вытрете рот! Кровь выдает вас с лихвой.
Монстр выхватил шнурок и накинул его на шею моего наставника и друга.
— Именем Российской федерации, — взревел Беленький, — вы арестованы.
Прорычав эти слова, оборотень попытался прокусить вздувшуюся сонную артерию Рябова, однако тот, ударом ноги в домашнем чувяке, звезданул наглеца по мошонке.
Полицейский рухнул на ковер прямо своим кривоватым носом.
Я испугался…
Лишь во вторник принес ковер из химчистки.
За спиной оборотня жизнеутверждающе клацнули наручники.
— Я вам все расскажу, — виновато прохрипел Беленький.
5.
— Я родился в России, — неторопливо начал повествование Вася. — В селе Урюк-юрт. По знаку зодиака я — тигр.
Вдруг Василий вздрогнул:
— Инспектор Рябов, сколько мне дадут?
— Пришло времечко из тебя, братишка, пососать кровушку! — оскалился Рябов.
Чудовище зарыдало.
6.
— Как вы выманили зверя в наше логово? — спросил я Рябова, когда «черный воронок» увез полудурка.
Инспектор протянул мне вчерашний номер «Московского комсомольца».
— Раздел объявлений.
И я читаю: «Агент частного сыска Рябов, полнокровный, с красными щеками и отчетливо видной сонной артерией на шее, по сходной цене продает трехкомнатную квартиру на Чистых прудах. Живет совершенно один. Ждет вас ночью”.
— Ловко! — поразился я.
— На такое объявление он не мог ни клюнуть, — сыщик закурил «Золотую Яву». — И все-таки скоро я брошу сыскную практику. Стар я для всех этих оборотней и второразрядных маньяков. Буду, как мудрецы Эллады, выращивать цветную капусту. На подоконнике.
— Через Беленького, мы обязательно придем к полосе белой… — решил подбодрить я друга. — Вы провернете еще пяток-другой грандиозных дел. Мир ахнет!
— Признаться, я не очень-то и люблю цветную капусту. Тем более с подоконника квартиры на Чистых прудах. Экология мерзкая. В Чистом пруду, зуб даю, водятся только мутанты.
Глава 24
Армада вшей
1.
Москву одолели вши.
Армада хитрых и коварных насекомых вторглась с Волоколамского шоссе и расплеснулась по весенним улицам и площадям Златоглавой.
