Сыщик Рябов помрачнел:
— Петя, мы должны предотвратить катастрофу.
— Не понял?
— В Валдае явно живет более двухсот человек. Они утонут!
— Да я готов разорвать ковчег своими зубами…
Инспектор внимательно посмотрел на меня.
Как принято говорить, в комнате пролетел тихий ангел.
2.
Валдай — город маленький, однако найти ковчег оказалось не так-то просто.
Рябов и я, акушер Кусков, тщательно исследовали все излучины и мыски валдайского озера. Я даже пару раз нырнул в студеную воду, вспугнув стадо тощих гусей.
Пусто!
Мы приметили батюшку в черной сутане, с золотым крестом на груди. Он уютно расположился на зеленой травке берега и наливал в пластмассовый стаканчик водку «Молодецкую».
— Отец, — обратился к нему Рябов, хитро сощурившись, — сказывают, тут где-то есть соломенный ковчег?
Батюшка, крякнув, дерябнул.
— Отцом Серафимом меня зовут… — наконец-таки отреагировал он, закусывая ливерной колбасой.
— Нам бы соломенный ковчег? — намекнул ему я, Петр Кусков.
— Идите в городскую библиотеку. Спросите библиотекаря Ящурова.
3.
Библиотекарь Федор Ящуров оказался низеньким лысым человечком, с острым, я бы даже сказал, ястребиным взором крошечных глаз.
— Знать не знаю! — сразу отбрил нас.
Сыщик развернул перед ним газету «Труд», от 17 сентября.
— Жидомасонский заговор, — криво усмехнулся Ящуров. — Черные все рынки захватили. Убивать надо. Мечом и железом выжечь заразу. За возрождение России! Рот фронт! Мо па саран!
— И такие, извините за выражение, ящуры выдают книги нашим детям?! — сглотнул сыщик.
Тут библиотекарь расплакался.
— Зарплату уже пять лет не уплачивают. Дома шаром покати! Дети одну лебеду кушают! Это Антошка, сучий масон, воду мутит.
— Что за Антошка? — резко спросил я.
— Да с пожарной каланчи… Лейтенант Антон Жаркий, — вытирая слезы с ястребиных глаз, ответил Ящуров.
4.
Пожарная каланча размещалась в бывшем городском храме и неоднократно горела. Закопченные стены, стая галок у разрушенной маковки, злой бурьян, кустящийся на крыше. Типичная, для кого-то, быть может, милая сердцу картинка.
Лейтенант Антон Жаркий оказался здоровенным рыжим детиной с ласковыми голубыми глазами.
— Про ковчег, хрена лысого, скажу, — с ходу огорошил Антоша.
Рябов достал и передернул именной браунинг.
Жаркий тоже достал револьвер, правда, гораздо более внушительных размеров. Маузер!
— Пойми, чудило… — отеческим баском обратился к нему Рябов. — Весь город ковчег не выдержит.
— Может, оно и к лучшему… — наконец с хрипотцой пробормотал брандмейстер. — Так сказать, уйдем с гордо поднятой головой.
— Свидетелем трагедии станут лишь гуси да утки, — взорвался сыщик.
— Я человек не тщеславный, — заметил Антошка.
5.
На берегу всё также сидел отец Серафим.
Подле него валялись уже две порожних пузыря «Молодецкой».
— Что, детки, — приветливо обратился к нам батюшка, — узнали чего-нибудь?
— Ничего, отец… — обронил Рябов.
— О, чада! — широко оскалился батюшка. — Не гоже у моей паствы остатнюю надежду забирать. Я сам ведаю, что до Эльдорадо нам не доплыть. Хотя все это началось с моей подачи. А вдруг чудо случится? Ась?
Батюшка рыгнул и перекрестился левой рукой.
Сыщик подпрыгнул к Серафиму. Сорвал сутану.
На загорелом торсе батюшки мы увидели дьявольскую метку, жуткое число — 666.
— Ах, вот оно что… — по-бабьи вскрикнул я, акушер второго разряда, Петр Кусков. — Окаяшка!
6.
Когда мы вскарабкались на каланчу, то обнаружили под высокими и закопченными сводами, то, что мы так безуспешно искали, ковчег.
Ковчег буквально трещал по соломенным швам. Еще бы! Все горожане оказались на нем. Как бычки в томате…
У штурвала же, на капитанском мостике, стоял бравый лейтенант, Антоша Жаркий.
Еще минута-другая и соломенный ковчег из заднего входа каланчи, на деревянных слегах был бы спущен в валдайское озеро.
И… тю-тю… Катастрофа! Гибель всерьез!
Рябов выхватил из кармана прорезиненной куртки спичечный коробок чудовской фабрики «Солнце», чиркнул спичкой и подпалил щетинистый канареечный борт.
Огонь взялся карнавально весело. С ковчега, как блохи, запрыгали старики и старухи, интеллигенты и побирушки, банщики и бродячие псы, несколько коров и даже одна коза, по кличке Кнопка.
— Что вы наделали?! — подскочил к нам весь к копоти Жаркий. — Мы эти борта всем городком плели целый год.
— Ищите Эльдорадо в себе! — посоветовал Рябов.
7.
Прошло несколько месяцев.
Газета «Труд» сообщила, что на месте выгоревшей каланчи отреставрирован храм, а его настоятелем назначен отец Антоний, прошедший недавно постриг, бывший пожарный Антон Жаркий.
Отец Серафим подрабатывает вышибалой в валдайском ресторане «На посошок» и списывается с римским епископатом, ожидая вакансии в католическом папстве.
Глава 26
Кот по кличке жора
1.
Губернский город Великий Новгород всколыхнуло жуткое происшествие — у губернаторши Марии Глобус средь бела дня украден кот по кличке Жора. И не простой кот! А потомственной вязки, с бирюзовыми выпуклыми глазами.
— Кто мог пойти на это святотатство? — спросил я, акушер второго разряда, Петр Кусков.
Сыщик Рябов передернул затвор именного браунинга.
Я надел полосатые носки и схватил кобуру.
Мы опрометью выскочили в кромешную тьму.
2.
Губернатор Афанасий Глобус, как заурядный обыватель, ел кильку в томате, запивал легким кефиром.
— Кто мог украсть Жору? — спросил я, Петр Кусков.
Губернатор развел лишь руками.
— Занавесь! Глядите! — крикнул Рябов.
Тюлевая занавеска всколыхнулась, кто-то стремглав побежал по опоясывающему дом балкону.
Мы ринулись к окну.
Узрели лишь ботинки беглеца.
3.
Покинули губернаторские апартаменты.
— Прочитали надпись на подковках? — спросил меня сыщик.
— Разве на них что-то было?
