– Нет, ну ты, блин, понимаешь? – втолковывал он уставшей от его откровений Василисе. – Я тебя не в Анталью какую-нибудь везу, не в Мармарис зачуханный, а на Канары! Ты, блин, врубаешься? Канары! Ты, конкретно, понимаешь? Так должна ты мое хорошее отношение ценить? Должна, я тебя спрашиваю?
– Должна, – искренне соглашалась Василиса. Она не могла нарадоваться тому, что ей не придется выносить этого зануду больше одного вечера.
Наконец глаза ее нового друга стали совершенно стеклянными.
Василиса рассмотрела билеты и выяснила, что до самолета на Тенерифе осталось всего три часа. Расплатившись с барменом, она подставила своему занудному спутнику хрупкое девичье плечо и повела его к выходу из заведения. Бармен смотрел вслед парочке без особого интереса: на его глазах происходили иной раз куда более интересные события!
Левак-бомбист за полчаса довез парочку до международного аэропорта. В дороге Василиса успела немного поработать над своей внешностью. Расплатившись с водителем, она втащила своего спутника в зал отбытия. Регистрация пассажиров на Тенерифе как раз начиналась. Сотрудница авиакомпании сочувственно посмотрела на хрупкую девушку, согнувшуюся под весом своего друга, и без лишних вопросов зарегистрировала билеты.
– В самолете проспится, – проговорила Василиса в ответ на сочувственный взгляд.
– А багажа у вас совсем нет? – поинтересовалась девушка.
– Я его-то еле дотащила, – вздохнула Василиса, – куда уж тут багаж! Ничего, на месте все купим!
Следующим этапом был паспортный контроль. Василиса подтащила своего спутника к окошку и за волосы подняла его голову, предъявив для опознания сонную и пьяную физиономию. Суровая женщина в пограничной форме с погонами старшего лейтенанта неодобрительно осмотрела предъявленный объект.
– Вы уж его пропустите, – жалобно проговорила Василиса, – он в самолете проспится!
Пограничница тяжело вздохнула, подумав о тяжелой женской доле, и пропустила вдрызг пьяного пассажира.
Паспорт, который положила перед ней Василиса, она проглядела вообще вполглаза. Ей даже в голову не пришло, что фотография на паспорте принадлежит совсем другой женщине.
Через час Василиса, счастливо улыбаясь, летела в далекий солнечный край, к пальмам и морскому прибою.
* * *
В назначенный день Лола ехала к Ашотовым в приподнятом и праздничном настроении. Она купила для Пенелопы букет белых лилий, выкупала Пу И с розовым шампунем и нарядила его в сшитый к этому торжественному случаю костюмчик – элегантный черный комбинезон, напоминающий покроем фрак, с белой манишкой и шелковым галстуком-бабочкой. Пу И костюм сначала не понравился, он показался ему немного тесноват, но Лола поднесла чихуахуа к зеркалу, чтобы тот увидел, как он красив. Пу И заскулил от восторга и больше не возражал против свадебного наряда.
Маргарита Павловна встретила жениха на улице, у подъезда. Увидев Пу И, она в восторге всплеснула руками.
– Он неотразим! Нет, это судьба! Они с Пенни будут просто восхитительной парой!
Лола скромно потупилась, но слова будущей сватьи, безусловно, доставили ей удовольствие.
Поднявшись в квартиру Ашотовых, они наконец увидели невесту. Пенелопа сидела на диване в гостиной, скромно потупив глазки. На ней было надето белое платьице, фата из тончайших кружев и крошечный веночек из флердоранжа.
Лола ахнула и прослезилась.
– Это такой день, такой важный день в нашей с тобой жизни! – проговорила она, обращаясь к Пу И и прижимая его к груди.
– Такой важный день! – вторила ей Маргарита Павловна, поправляя фату на Пенелопе.
Присутствовавший в комнате фотограф сделал отдельную фотографию жениха, отдельную фотографию невесты, потом попросил усадить их рядом, чтобы сделать традиционный свадебный снимок.
Пу И вел себя как-то беспокойно и не хотел сидеть на одном месте, так что с фотографией пришлось помучиться.
– Он волнуется, – вступилась Лола за своего любимца, – ведь сегодня в его жизни такой важный день!
– Такой важный день! – как эхо повторила Маргарита Павловна, поправляя на Пенни веночек из флердоранжа.
Двое чопорных немцев, приглашенных из Дюссельдорфа, чтобы присутствовать при таком знаменательном событии и заверить своими подписями бумаги, удостоверяющие факт собачьей свадьбы, заявили через переводчика, что они готовы приступить к церемонии.
В гостиной появился стройный лысый мужчина с выразительными черными глазами.
– Ну как, великое событие уже состоялось? – осведомился он.
– Мой муж, Аветик Ованесович, – представила вошедшего Маргарита Павловна.
– Просто Аветик, – бархатным голосом сообщил господин Ашотов, задержав в своей руке руку Лолы и не сводя с нее глаз. – Скажите, вы никогда не работали в модельном бизнесе?
– Нет, – ответила Лола с невольным смущением и наконец отобрала свою руку, – а что?
– Это удивительно… – промурлыкал Аветик Ованесович. – Я был уверен… с вашей внешностью… Я с удовольствием предложил бы вам… в моей косметической фирме…
– Аветик! – прикрикнула на мужа Маргарита Павловна. – Уймись! Сегодня все-таки свадьба наших детей!
– Но могу я хотя бы предложить нашей гостье выпить? – обиженно спросил Аветик Ованесович.
– Можешь, – разрешила суровая супруга.
Немцы приступили к заполнению бумаг. В таких случаях немецкая пунктуальность не имеет себе равных, и оформление всевозможных свидетельств превратилось в священнодействие.
Аветик Ованесович принес Лоле мартини и не переставая ел ее глазами, несмотря на суровые взгляды своей жены.
Лола, маленькими глотками отпивая из бокала, посматривала на собак. Пенелопа сидела на диване, сложив лапки и скромно потупившись, как и положено невесте. Пу И обследовал незнакомую комнату, внимательно обнюхивая все углы и не обращая на свою невесту никакого внимания.
В сердце Лолы закралась легкая тревога.
Наконец представители клуба закончили оформление своих бумаг и попросили гостей и родственников новобрачных покинуть помещение, чтобы не смущать собак и дать возможность совершиться главному событию этого торжественного дня.
Аветик Ованесович подхватил Лолу под локоток и повел в соседнюю комнату, нашептывая на ушко двусмысленные комплименты. Маргарита Павловна шла следом, постепенно накаляясь. Наконец чаша ее терпения переполнилась, и она пообещала мужу применить самые суровые санкции, если он немедленно не уймется. Господин Ашотов моментально вспомнил о каких-то неотложных делах и стремительно удалился, напоследок послав Лоле страстный взгляд выразительных черных глаз.
В результате отношения двух женщин, наладившиеся на почве собаколюбия, несколько подпортились. Маргарита Павловна поджала губы и села в дальнем углу комнаты. Лола посматривала на часы, с нетерпением ожидая окончания явно затянувшейся процедуры.
