Алан прикусил губу и перелистал скрепленные страницы.
– Нет, – сказал он наконец. – Заключения написаны коряво, но данные выглядят вполне достоверно.
– Этот ребенок может оказаться Джошуа? Инженер поправил очки на вздернутом носу.
– Тот же пол, возраст…, примерно те же физические данные…, да и другому ребенку в доме вроде неоткуда было взяться.
Он заглянул в раздел «образцы крови» и кивнул.
– Кейт, нет ничего удивительного в том, что при пожаре и столь значительных механических повреждениях в теле осталось так мало крови.
– Это я понимаю, – как можно терпеливее ответила Кейт. Она не стала говорить о своей стажировке в «Скорой помощи» и совместной учебе с одним из лучших патологов страны до того, как выбрала гематологию. – Но чтобы вся кровь исчезла или испарилась? Как тебе, Алан?
– Согласен, несколько необычно. Но ничего невероятного.
– Ладно, – произнесла Кейт, подавая ему другую папку с рентгеновскими снимками и распечаткой МРИ. – Это Джошуа?
Алан почти тридцать минут рассматривал картинки и сравнивал их с распечатками и изображениями в памяти компьютера. Когда он закончил, они вернулись в конференц-зал.
– И что? – спросила Кейт.
Лицо Алана приняло почти несчастное выражение.
– Я не могу наверняка выявить аномалию желудочной стенки…, ведь ты же видишь, какие у него внутренние повреждения. На ребенка, наверное, упала стойка. Но пробы ткани подтверждают идентичность. Я имею в виду клеточную патологию.
– Клеточная патология, – повторила Кейт, вставая. – Но не обязательно та же, что у Джошуа?
Алан снял очки и, прищурившись, посмотрел на нее. Лицо его было беззащитным и печальным.
– Не обязательно…, и вообще, с этими посмертными данными ни в чем нельзя быть уверенным…, уж ты-то должна знать. Но шансы на то, что ребенок таких же размеров, со столь же необычной клеточной патологией найден в том же доме…
Кейт встала и направилась к двери.
– Это значит лишь то, что кто-то из них пожертвовал своим ребенком, – бросила она. Алан уставился на нее.
– Чьим – своим?
– Да нет, ничего, – ответила Кейт. Алан поднялся, держа в руках папки.
– А это заберешь?
Она мотнула головой и вышла.
* * *
Ребенка похоронили на красивом кладбище неподалеку от Лайонса, небольшой деревушки у подножия гор, где иногда прогуливались Кейт и Том. Когда она заказывала памятник, торговец показал ей фотографию образца из искусно отделанного камня с ангельским детским личиком, ягненком и переплетенными цветами. Кейт отрицательно покачала головой.
– Нужен простой камень. Без всяких украшений. Торговец понимающе закивал.
– А имя покойного для надписи…, ах да… Джошуа Нойман. – Он кашлянул. – Я…, м-м-м…, читал в газетах об этой трагедии, доктор Нойман. Приношу глубочайшие соболезнования.
– Нет, – ответила Кейт, и ее безжизненный голос заставил старика посмотреть на нее поверх очков. – Не надо имени. Напишите просто: «Неизвестный румынский ребенок».
* * *
В пятницу 4 октября Кейт сняла все 15 830 долларов со своего сберегательного счета, еще 2200 – с чекового, уложила большую часть наличности в папки с какими-то бумагами, а папки засунула в наплечную сумку, затолкала оставшиеся купюры в кошелек, доехала на автобусе до международного аэропорта Стэплтон и села на рейс «Юнайтед» до Нью-Йорка, имея в кармане билеты на транзитный рейс до Вены.
Самолет уже отъехал от здания аэропорта, когда на свободное место рядом с Кейт плюхнулся человек в черном.
– Опаздываете, – заметила Кейт. – Я уж стала бояться, что вы передумали.
– Ни в коем случае, – возразил О'Рурк. – Я же обещал.
Кейт закусила губу. Головная боль несколько дней назад немного улеглась, но все еще давала о себе знать. Ей приходилось делать усилия, чтобы сосредоточиться.
– Ну что, ваш друг-сенатор связался с человеком из посольства в Бухаресте?
О'Рурк кивнул. Вид у бородатого священника был усталый.
– А этот парень из посольства найдет Лучана?
– Да. Постарается. Для этого выбрали человека, который…, м-м-м…, имеет некоторые навыки в исполнении деликатных поручений.
– Понятно, ЦРУ, – констатировала Кейт. Она потерла лоб здоровой рукой. – Мне все кажется, что я о чем-то забыла.
О'Рурк внимательно посмотрел на нее.
– Все, о чем вы просили, сделано. Лучан будет знать, где и когда с нами встретиться. Мои друзья из церкви Матиаша в Будапеште установили контакт с цыганами. Все, о чем мы говорили, улажено.
Кейт продолжала машинально тереть лоб.
– И все же…, у меня такое чувство, что я о чем-то забыла.
О'Рурк придвинулся поближе.
– Вы забыли, вероятно, о том, что вам требуется время для траура.
Кейт резко откинулась назад, отвернувшись к иллюминатору будто для того, чтобы понаблюдать за взлетом, а потом посмотрела на священника.
– Нет…, я чувствую…, то есть я хочу сказать, что смерть Тома, Джули, Чандры сидит во мне как боль, причем более реальная, чем боль физическая…, но пока я не могу тратить на это время. Пока не могу.
Серые глаза О'Рурка внимательно разглядывали ее.
– А Джошуа?
Кейт поджала губы.
– А Джошуа жив.
Священник почти незаметно кивнул.
– Но если нам не удастся его найти? В легкой улыбке Кейт не было ни теплоты, ни добродушия – только решимость.
– Мы найдем его. Клянусь могилами друзей, которых только что похоронила, клянусь Богом, в которого вы верите, что мы отыщем Джошуа. И привезем его обратно домой.
* * *
Кейт отвернулась и стала смотреть на уплывающие на запад равнины Колорадо, но еще долго чувствовала на себе неотступный взгляд О'Рурка.
Глава 21
Кейт еще ни разу не была в Вене, но сейчас, несмотря на некоторую усталость после полета и сумбурность впечатлений, город ей понравился: чудесная старинная архитектура, соседствующая с суперсовременными сооружениями, парками и садами, расположенными вдоль кольцевых дорог старого города; спокойный достаток, удобство, чистота и очевидная забота о красоте, культивируемая столетиями. У нее промелькнула мысль о том, что неплохо было бы приехать в Вену как-нибудь в другой раз, когда она будет вполне здорова.
Они прилетели вскоре после рассвета и на такси доехали до «Отель де Франс» у ворот Шоттентор неподалеку от Рузвельт-плац и собора, который О'Рурк назвал «Вотив-кирхе».
