Земляникин позвонил жене, шепотом сказал ей, что они едут, потом запер кабинет и вышел. Проходя мимо двери с раздававшимся оттуда стуком пишущей машинки, он замедлил было шаги, потом махнул рукой и почти побежал к лифту, столкнувшись по дороге с Васильичем.
– Ну, ни пуха вам! – крикнул тот на прощание.
И уже войдя в лифт, профессор услышал, как стукнуло ведро, хлопнул себя по лбу и побежал по коридору.
Худая изможденная женщина мыла пол. Вот она устало облокотилась на швабру, и тут наскочил на нее профессор Земляникин. Он обнял ее за плечи и зашептал на ухо.
– Анна Давыдовна, голубушка, да бросьте вы ваши ведра-тряпки хоть на один вечер! Поедемте ко мне. Все у меня сегодня будут. Посидим, повспоминаем, отвлечетесь…
– Спасибо, Сергей Аполлинарьевич, – слабо улыбнулась она, – да разве ж я могу работу бросить? Кто же за меня сделает? А если не уберу, то запросто выгонят меня. Так что желаю вам хорошего вечера, а я уж тут…
Тень набежала на радостное лицо профессора, но он отогнал ее, похлопал уборщицу по плечу и был таков. Анна Давыдовна поглядела ему вслед и очнулась только от окрика Васильича.
– Ты чего это, Анна, стоишь тут?
Она торопливо продолжила свое дело. Васильич, которому было скучно, ходил за ней по пятам, тушил свет и проверял запоры на дверях кабинетов. Еще он помогал уборщице двигать мебель. Понемногу продвигались они к кабинету Точилло.
– Турну я сейчас эту Точилло! – хорохорился Васильич. – В самом деле, пятница, а она сидит. Тебе же убирать нужно.
Анна Давыдовна молчала. Она так устала, что не хотела тратить силы на пустые разговоры.
– Римма Петровна, можно к вам? – тихонько стукнул в дверь Васильич.
За дверью была тишина, раздавались только какие-то странные ритмичные звуки, не то капанье, не то плеск.
– Что она там делает? – удивился Васильич вполголоса, но постучал увереннее, а потом открыл дверь и замер на пороге, как изваяние.
Анна Давыдовна протиснулась мимо него и прижала руку к губам, удерживая крик. На полу собственного кабинета лежала Римма Петровна Точилло, кандидат сельскохозяйственных наук и начальник лаборатории гельминтологии, и глядела в потолок остекленевшими глазами. В груди у нее торчал нож, к ножу была приколота записка, а пониже ножа, на животе, лежала темно-красная роза, и капельки жидкости из разбившейся банки с восьмиметровым бычьим цепнем блестели на ней, как бриллианты.
Банка разбилась не полностью, но цепень вывалился на пол и лежал теперь у ног так обожавшей его Риммы Петровны, как верная собака Амундсена, умершая на могиле своего хозяина.
Васильич шумно сглотнул и сделал шаг ближе. Анна Давыдовна последовала за ним. Клочок бумаги оказался запиской. На ней черным жирным фломастером было нацарапано: «С днем рождения!».
Васильич вздрогнул, Анна Давыдовна почему-то перекрестилась.
– Мать моя, надо же в полицию звонить! – первым опомнился Васильич. – Тут телефоны уже отключены, нужно вниз спуститься. Пойдем, Анна.
– Ты иди, Васильич, а я тут присяду. Нехорошо мне что-то.
– Ну смотри, не забоишься одна-то? Вон зараза какая, смотреть противно, – его палец указывал на цепня.
– Я и не такое видела, – устало отмахнулась Анна Давыдовна.
– А, ну да. Так я пошел?
– Иди уж, скорее надо.
– Куда теперь спешить? – проворчал Васильич на ходу. – Нам торопиться некуда, а она на тот свет уже успела. Однако, кто ж это ее…
Сергей устало плелся по лестнице собственного подъезда – лифт не работал. И хоть было еще не поздно, десятый час всего, он чувствовал, что устал неимоверно. Настроение портило дурацкое дело об убийствах женщин. «Маньяк с розой», как его условно называли, действовал упорно, и вот сегодня открыли еще одно дело об убийстве Точилло Риммы Петровны, сотрудника Института животноводства.
Открылась дверь у соседей, и Надежда молча втащила его в свою квартиру.
– Ты чего это, теть Надя?
– А ты что от меня бегаешь? – рассердилась она. – Три дня уже не заходил.
– Чего заходить-то? – уныло протянул он.
– Обедать, вот чего, – строго сказала Надежда. – И заодно меня в курс дела ввести.
– Ты как в воду глядела, – покорно начал Сергей, – а что, опять Сан Саныч на работе? Так и заездить мужика недолго. Когда придет-то?
– Сегодня вообще не придет, – невозмутимо ответила Надежда. – Ушел к девяти утра на сутки. Электриком сменным в Эрмитаже работает. Не смотри на меня волком, это случайно получилось. Товарищ его старый, Паша Соколов, там работал. Он сам вообще-то доктор наук, трудился в институте одном – ну, ты понимаешь… А тут устроился сутки через трое, платят, между прочим, хорошо. А раньше главным конструктором заказа там в институте был, голова у него хорошая. И вот, когда рассекретили все разработки, он возьми да и пошли одну работу свою во Францию в один журнал. Там напечатали, и тут вдруг приходит ему приглашение на симпозиум там, в Париже. Надо же доклад делать! Он хватился – тот образец опытный, что у них был, мужики уже на винтики растащили. Кое-что смастерил на живую нитку, материалы свои с трудом отыскал и улетел на неделю. А Сашу пока попросил два раза подежурить. Не бросать же такую работу! В Эрмитаже хорошо платят… А в ларьке зоологическом я за Сашу пока посижу. Ты садись, рассказывай.
– Надоело все, – жаловался Сергей. – Ведь еще одна тетка такая же появилась.
– Да ну? – притворно изумилась Надежда.
– Не придуривайся, – рассердился Сергей, – сама же и накаркала: «Будут еще два трупа!» – в сердцах передразнил он.
– Ты остынь, – примирительно заговорила Надежда, – я уж тут и вовсе ни при чем. Просто по логике вещей получается, что пока у него ножи не кончатся, он и будет дам… так оригинально с днем рождения поздравлять.
– Знать бы еще, для какого беса ему это нужно? – вздохнул Сергей. – Нож такой же из набора, розочка опять же, записка…
– А что за тетка-то?
– Приличная женщина, кандидат наук, в Институте животноводства работала.
– Есть такой институт?
– А ты как думала! Раз животноводство есть, то и институт должен быть. Ее прямо там и убили. Не отходя, так сказать, от рабочего места. Это в пятницу было. В выходные все равно народу никого там нет, а завтра пойду, сотрудников поспрашиваю. А только уверен я, что все будет как и в других случаях: никто ничего не видел, у всех алиби, смерти вроде бы никто не желал, но доставала она всех здорово… А чем это так вкусно пахнет?
– Курица в духовке. Так что давай-ка с тобой ужинать, вот и Бейсик уже ждет, а про убийства потом поговорим.
– Ты, теть Надя, меня избаловала совсем, к хорошей еде приучаешь. А холостой мужчина должен пельменями питаться, чтобы не расслабляться.
