— Куда вы собрались?! Уже скоро наступит ночь. Я не могу отпустить вас в дорогу. В темноте ехать одним очень опасно.
— У нас каждая минута на счету, нам нужно спешить. Спасибо, что дали нам возможность передохнуть, — сказал Кахрамон.
— Ну что же делать… Хорошо. Вам виднее. Рано, пожалуйста, собери ребятам еду на дорогу, а я пойду выведу лошадей.
— Ничего не надо, дядя Махмуд, — запротестовал Сардор. — Мы поедем налегке до нашей следующей остановки в Пскенте, в караван-сарае Бахрома. Там и перекусим, при надобности.
— Спасибо вам за хлопоты. Еще раз большое спасибо, — добавили Кахрамон и принц Рустам.
Все поднялись из-за стола и направились к выходу из дома.
— Будьте внимательны и осторожны, — наставлял напоследок ребят кузнец.
Ливень прекратился, но на улице было холодно и мрачно. Свет от редких фонарей не пробивал темноту, опустившуюся на город. Легкий порыв ветра всколыхнул ветки деревьев и стряхнул крупные капли дождя на стоявших во дворе ребят. Земля еще не просохла, повсюду лежали огромные лужи. Пахло сыростью. Все трое с тоской посмотрели на теплый желтый свет, оставшийся гореть в окнах дома кузнеца.
— Нам пора, — сказал принц и вскочил на своего коня. — До свидания, спасибо!
— До свидания, дядя Махмуд! — Сардор с Кахрамоном присоединились к выехавшему за ворота принцу.
Кузнец помахал им на прощание рукой, закрыл калитку на прочный кованый засов и заторопился обратно в тепло и уют своего родного дома. Через некоторое время свет погас сначала в одной комнате, потом в другой, и очень скоро весь дом погрузился в темноту. Семья кузнеца мирно уснула, несмотря на неспокойную обстановку, несмотря на тревожные новости из столицы, несмотря на нависшую над всеми смертельную опасность. Сон одолел их, укрыл своим защитным покрывалом, под которым каждый из спящих переместился в свой таинственный мир прекрасных грез и мечтаний.
Две черные тени перемахнули через высокие и острые чугунные колья, установленные поверх кирпичной стены, окружающей дом кузнеца Махмуда. И бесшумно опустились на землю, покрытую мокрой травой. Почти неслышно скрипнул засов, отпирающий дубовую калитку, и третий силуэт темным пятном мелькнул в проеме и скользнул во двор кузнеца.
— Где они? — услышал сквозь сон хозяин дома и почувствовал над ухом горячее дыхание.
Он попробовал вскочить с кровати. Сердце его бешено заколотилось. Тупой предмет, похожий на рукоятку меча, больно сдавил гортань.
— Где они? — еще раз отчетливо произнес нависший над ним мужчина, лицо которого невозможно было различить в густой темноте спальни.
Кузнец попытался что-то произнести, но из сдавленного горла вырвался лишь хрип. Мудрец Бахтиер ослабил нажим на горло кузнеца, дав ему возможность ответить на вопрос.
— Не трогайте жену и детей, умоляю! — отчаянно просипел Махмуд.
Бахтиер сжал в кулаке рубаху кузнеца и подтянул его голову к своему лицу. В темноте сверкнули белки немигающих глаз.
— Где принц с попутчиками? — спросил он, глядя прямо в глаза перепуганному хозяину дома. — Куда он направился?
— Я не понимаю, кто вам нужен. Здесь только я и моя семья. Мы ни в чем не виноваты.
Бахтиер сделал знак стоявшему рядом с ним стражнику, который быстро исчез за дверью. Через минуту он приволок жену кузнеца, зажав ей рот, чтобы она не могла кричать. Растрепанная и насмерть перепуганная Рано не понимала, что происходит. Она широко раскрытыми глазами смотрела на мужа, по щекам ее покатились слезы. Державший ее стражник медленным движением достал из-за пояса нож, лезвие которого блеснуло в темноте комнаты, и приставил его к белой и нежной коже шеи Рано. Она задрожала и заплакала еще сильнее.
— Нет! — сдавленным голосом закричал Махмуд. — Не делайте этого. Я все расскажу. Поздно вечером приехали трое, двоих из них я знаю. Это ученики муллы Кадыра из медресе в Хамрабаде. С ними был третий, но я видел этого парня первый раз в своей жизни.
— Как он представился?
— Не помню. Нет, вспомнил! Он сказал, что его зовут Рустам, просто Рустам!
— Куда они поехали дальше? — Бахтиер слегка разжал кулак и ослабил хватку, которой он держал кузнеца, дав ему возможность приподняться и сесть.
Тот сделал судорожное глотательное движение и растер сдавленное горло.
— Они сказали, что торопятся к своему учителю, мулле Кадыру. Поэтому не стали оставаться на ночь, а уехали сразу же, как только немного передохнули.
— Они не говорили, каким маршрутом поедут, где еще собираются сделать остановку?
— Да, что-то говорили. Кажется, упоминали караван-сарай в Пскенте.
— Чей караван-сарай? — спокойным голосом, от которого у Махмуда побежали мурашки по телу, спросил Бахтиер, нависая над скорчившимся от страха кузнецом.
— Ба… Бахрома, — через силу все-таки вспомнил и выдавил из себя Махмуд.
Внезапно царящее вокруг него напряжение ослабло. Он услышал всхлипывания жены, упавшей без сил на колени. Услышал удаляющиеся шаги незваных и страшных ночных визитеров. Проходя по гостиной, Бахтиер заметил в изящной кованой подставке дивную розу, сделанную из тонких прутиков металла. Роза притягивала к себе взоры своей красотой. Одним движением натренированной руки он выхватил меч и снизу вверх, наискосок, ударил по цветку. Раздался мелодичный звон, обломки чудесного цветка подлетели к потолку и упали, беспорядочно рассыпавшись по ковру, прикрывающему пол в гостиной. Не оборачиваясь, а лишь ускорив шаг, Бахтиер и стражники выскочили из дома. И уже через минуту они растворились в ночи, унося за собой грозный стук копыт своих коней.
К караван-сараю Бахрома друзья подъехали уже ближе к полудню следующего дня, после того, как покинули дом кузнеца Махмуда. Они проскакали всю ночь по пустынному северному тракту, по знакомой им дороге, в темноте, которую иногда размывал неяркий свет тонкого месяца, выглядывавшего из-за наплывающих на него туч. Ехать втроем было нестрашно, но все равно то один, то другой из ребят оборачивался, чтобы посмотреть назад и по сторонам, не гонится ли кто за ними. Но нет, никто за ними не гнался.
Ворота караван-сарая были широко открыты, зазывая проезжавших мимо путешественников зайти и отдохнуть после долгой дороги. Но никто не заезжал к Бахрому, несмотря на манящий запах еды, чисто выметенный двор и аккуратные клумбы с красными и белыми розами, цветущими у входа. Не было видно помощников, которые еще совсем недавно, сбиваясь с ног, бегали между постройками караван-сарая и кухней. Не слышалось детского гомона. Непривычно тихо было во дворе: ни шумных разговоров взрослых за столами на террасах, ни музыки и веселого смеха. Волна тревоги перед надвигающейся опасностью докатилась и до этих мест, заставив людей быстро разъехаться по своим родным местам, вернуться к близким людям, под относительную защиту и безопасность своего жилища, до которого еще нужно было доехать, преодолев километры дорог. И хотя эти дороги вели путников в различные города и даже части света, все они пребывали в одном мире, кажущимся теперь таким маленьким и беззащитным под тенью нависшей над ним угрозы.
