– Понятно, – сказала я. – Самое подходящее место для убийства. А зачем вы сюда приехали?
– Не знаю. Этот участок памяти стерт.
– Вы приехали один?
– Не знаю.
– А что вы знаете?
Юноша засунул свои изящные руки в карманы.
– Я знаю, какое оружие использовал убийца. В Центре его называют вирусом СПИД-II.
– Что это такое?
– СПИД-I – это заразная болезнь, которой задолго до Хиджры болели люди. Ее вирусы поражали иммунную систему. Так вот… этот вирус делает то же самое с ИскИнами. Менее чем за секунду вирус проникает в системы безопасности и направляет смертоносные программы-фагоциты против хозяина – против самого ИскИна. То есть против меня.
– А вы не могли заразиться естественным путем?
Джонни улыбнулся.
– Это исключено. Это все равно что спрашивать у человека, в которого стреляли, не мог ли он сам натолкнуться на пулю.
Я пожала плечами.
– Послушайте, если вам нужен эксперт по инфосетям или ИскИнам, вы обратились не по адресу. О мире привидений я знаю не больше, чем двадцать миллиардов тупиц, которые просто входят в сферы, когда им надо. – Я специально употребила это старинное слово. Мне было интересно – разозлится он или нет.
– Я знаю, – ответил Джонни, сохраняя спокойствие. – Я пришел к вам не за этим.
– Что же вам от меня нужно?
– Чтобы вы нашли того, кто привез меня сюда и убил. И заодно выяснили почему.
– Хорошо. Но откуда вы знаете, что убийство произошло именно здесь?
– Потому что именно здесь я обрел способность управлять своим кибридом, когда меня… восстановили.
– Вы хотите сказать, что, пока вирус уничтожал вас, ваш кибрид был как бы в отключке?
– Да.
– И сколько это продолжалось?
– Моя смерть? Чуть меньше минуты. Потом была активирована моя резервная личность.
Я не смогла удержаться от смеха.
– Что вас так рассмешило, госпожа Брон?
– Ваши представления о смерти, – ответила я.
Он пристально посмотрел на меня своими грустными светло-карими глазами.
– Конечно, вам смешно. Вы даже представить себе не можете, что значит минута… отключения… для элемента Техно-Центра. Это бездны времени и информации. Тысячелетия некоммуникативности.
– Ага, – согласилась я. (Хотя, признаюсь, его рассказ не исторг из моей груди горестных рыданий.) – Ну а что же делало ваше тело, ваш кибрид, пока вы меняли ленты – или что там у вас – со своей личностью?
– Думаю, он находился в коме.
– Он может действовать автономно?
– Может. Если, конечно, не отказывает вся система разом.
– И где вы пришли в себя?
– Простите?
– Когда вы реактивировали кибрид, где он находился?
Джонни кивнул в знак того, что понял, о чем речь, и указал на валун метрах в пяти от портала:
– Вон там я лежал.
– С этой стороны или с противоположной?
– С противоположной.
Я подошла и осмотрела место преступления. Там не было ничего: ни крови, ни какой-нибудь записки, ни орудия убийства, ни следов. Словно тело Джонни и не лежало здесь ту сравнимую с вечностью минуту. Полицейские, наверно, исписали бы целые тома, фиксируя всевозможные микро-, био– и прочие улики. Но я не нашла ничего. Камень и камень.
– Если у вас на самом деле выпал кусок памяти, – спросила я, – откуда же вы знаете, что приехали сюда не один?
– Я просмотрел записи нуль-канала.
– И что: узнали вы, что за таинственная личность вас сопровождала?
– Мы оба ехали по моей карточке, – ответил Джонни.
– Вас было только двое?
– Да.
Я кивнула. Будь нуль-Т настоящей телепортацией, с помощью реестра канала можно было бы раскрыть любое внепланетное преступление; копия транспортной записи позволила бы восстановить интересующего нас субъекта целиком – до последнего грамма, до последней клетки. К сожалению, нуль-канал – это просто дыра в пространственно-временном континууме, проделанная фазированной сингулярностью. Поэтому, если преступник идет по чужой карточке, все, что мы можем узнать о нем, – это начальная и конечная точка броска.
– Откуда вы отправлялись? – спросила я.
– С Тау Кита.
– У вас есть код портала?
– Конечно.
– Тогда давайте съездим туда, – предложила я. – Там и договорим. А то здесь даже небо смердит.
ТКЦ, как издавна зовут Центр Тау Кита, – несомненно, самый густонаселенный из миров Сети. Здесь на пространстве, вдвое меньшем, чем суша Старой Земли, грызутся за место под солнцем пять миллиардов человек. Планету окружает орбитальное экологическое кольцо, на котором проживает еще полмиллиарда. ТКЦ – не только столица Гегемонии и резиденция Сената, но и важнейший деловой центр Сети. Естественно, портал, который вычислил Джонни, оказался одним из шестисот ему подобных в терминексе крупнейшего шпиля Нью-Лондона, самого старого и самого обширного из районов планетарного мегаполиса.
– Черт возьми, – сказала я, – давайте для начала выпьем.
Поблизости от терминекса было несколько баров. Я выбрала один – сравнительно тихий, темный, прохладный, стилизованный под портовую таверну и отделанный латунью и поддельным деревом. Я заказала пиво – на работе я вообще ничего крепче не пью. И флэшбэком не балуюсь. Иногда мне кажется, что, если бы не привычка держать себя в руках, я бы уже давно вышла в тираж.
Джонни тоже заказал пиво. Темное немецкое пиво – его делают на Возрождении-Вектор. «Интересно, – подумала я, – какие пороки могут быть у кибрида?» И, поймав себя на этой мысли, продолжила:
– Ну, что еще вы успели раскопать?
Юноша развел руками.
– Ничего.
– Е-мое, – сказала я не без восторга. – Ладно, это я так. И все-таки, имея в своем распоряжении все ресурсы ИскИна, вы ведь можете проследить, что делал ваш кибрид последние несколько дней до… несчастного случая?
– Могу, – согласился Джонни и отпил глоток. – Вернее, мог бы, но по целому ряду важных причин я не хочу, чтобы мои собратья ИскИны узнали о моем расследовании.
– Вы подозреваете кого-то из них?
Вместо ответа Джонни вручил мне копию записей своей универсальной карточки.
– После убийства я на пять дней потерял сознание. Вот все, что осталось, записи расходов.
– Час назад вы говорили, что отключились только на минуту.
Джонни почесал пальцем щеку.
