Доку воровато оглянулся по сторонам и подошел ближе.
– Возьмите меня с собой.
– Как ты это себе представляешь? – спросил Вахид, размышляя, как быть. – Я ведь не могу сказать Осаме, чтобы он отпустил тебя.
– Я сам уйду, – ошарашил его Доку.
– Нет, – сказал Вахид и категорично покачал головой.
– Но почему?
– Разве у тебя не забрали документы? – спросил Шамиль.
– Нет, – сказал Доку и замотал головой. – Я их спрятал в надежном месте.
– Все равно без разрешения Осамы нельзя, – стоял на своем Вахид. – Если тебя хватятся, то и нам несдобровать.
– Здесь совсем рядом граница. Машина есть…
– Я сказал нет! – взорвался Вахид.
Неожиданно Доку переменился в лице и заявил:
– В городе ищут людей, которые ночью убили в лазарете нашего брата и похитили человека.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Вахид.
– Я знаю, чьих рук это дело.
– Ты сам помогал нам предать его земле, – напомнил Вахид. – Неужели решил, что тебе сойдет?
– Еще ответишь за то, что оставил ночью пост без машины и пулемета, – добавил Шамиль.
– На кладбище нашли убитого моджахеда, – не унимался Доку, однако уже без прежнего задора. – Я его узнал. Он был с вами.
– Ты решил шантажировать нас? – напрямую спросил Вахид.
– Понимай как знаешь, – сквозь зубы процедил Доку.
– Это недостойно чеченца.
– А разве достойно поступать так, как вы?
– Хорошо. – Вахид сделал вид, будто сдался. – Только как ты это себе представляешь?
– Я уже все продумал… – начал Доку, вдруг напрягся и замер с открытым ртом.
Вахид придержал его левой рукой и с силой потянул нож на себя. Так мало кто умел убивать. Острие прошло через солнечное сплетение снизу вверх и слегка под углом в сторону левого плеча, проткнуло диафрагму, легкое и вонзилось в самое сердце.
Шамиль уже шагнул к машине, заслонив шантажиста, повисшего на руках Вахида.
– Брат, послушай, – обратился он к бородачу, сидевшему за рулем, и направил ему в лоб пистолет. – Выходи!
Тот округлил глаза и толкнул дверцу.
– Что с Доку?
Шамиль коротким ударом в темя отключил боевика и подхватил его под руки, когда тот повалился из машины.
– Хорошее Доку выбрал место для разговора, – сказал Вахид. – Главное – безлюдное.
Во дворе школы их тут же окружили боевики-чеченцы.
Все наперебой стали расспрашивать о дне отъезда и поздравлять. Кто-то просил передать письмо.
– Мне нужен Сиражин, – твердил Вахид, продираясь через толпу.
– Вот ваши документы. – Сиражин бросил на стол паспорта и стал закрывать железный ящик. – Деньги получите позже.
– Среди нас появился паршивый баран, – сказал ему Вахид.
– О чем ты? – насторожился боевик.
– На улице к нам пристал один земляк. Доку его имя. Глупец требовал взять его с собой, хотя Осама дал разрешение только мне и Шамилю. Когда я ответил отказом, он стал угрожать.
– Как это? – спросил Сиражин и нахмурил брови.
– Он сказал, что обвинит нас в нападении на лазарет и похищении оттуда какого-то трупа.
– Почему он решил так сделать?
– Не исключено, что он сам замешан в этом деле и знает, где труп.
– Странно, – пробормотал Сиражин. – Ночью действительно был какой-то шум. И что дальше?
– Мы убили шантажистов, – признался Вахид, уверенный в том, что боевики все равно узнают, кто это сделал.
Глава 44
Консервы с печеньем
– Что теперь будем делать? – охрипшим голосом спросил Гниляк.
Он сидел на куче прошлогодних веток и трясся от холода.
– Я буду молиться! – заявил Берса, посмотрел на восток, начавший сереть, и встал. – А вы – не знаю.
Всю ночь они шли и лишь под утро стали искать место для отдыха. Берса был в отчаянии. Чувство голода притупилось, однако его сменила боль в желудке и слабость в ногах. Голова кружилась. Но это было ничто по сравнению с тем, что ждало всех дальше. Если Портос не убит, а ранен, то с рассветом ополченцы организуют преследование, поскольку молчать он не будет.
С одной стороны, такое положение дел было только на руку Берсе. Ведь теперь использование подвижной огневой точки стало рискованным, если не сказать невозможным. Но ведь и ополченцы это тоже поймут. Они придут к выводу, что группа попытается вернуться на свою территорию, и наверняка в разы увеличат численность своих патрулей и секретов на этом участке. Берса не понаслышке знал, как ловят провокаторов. Одному еще пройти можно, но четверых наверняка обнаружат.
Берса помолился, некоторое время сидел, собираясь с мыслями, потом медленно поднялся.
– Ну и что тебе сказал твой бог? – зло спросил Гниляк, когда Берса вернулся.
– Закрой свой поганый рот и не смей так больше говорить! – выпалил Берса, удивленный тем, как распоясался этот недоумок.
– Все, я больше не могу, – простонал Мосляк, вставая с рюкзака.
– Иди, сдавайся колорадам, – заявил Гниляк и шмыгнул носом. – Быстро согреют…
– И накормят, – пробубнил Речник.
– Берса, скажи, что делать дальше? – неожиданно спросил Гниляк. – Еще одну ночь под открытым небом я не выдержу.
– Это точно, – поддержал его Мосляк. – Как пить дать, околеем.
– Возвращаться надо, – пробубнил Речник.
– Для начала мы дождемся машины, – сказал Берса и посмотрел на часы.
– Думаешь, у Люгера получилось проехать? – спросил Речник.
– Что мы, по-твоему, тогда здесь делаем? – разозлился Берса.
Накануне вечером он по обыкновенному сотовому телефону связался с Крикуном, который разрешил им выходить к месту встречи.
– Так ведь уже светло, а их нет. – Речник оглянулся, словно пытаясь увидеть среди деревьев машину.
– Едут! – одними губами сказал Мосляк.
Берса встал. Вдоль лесополосы действительно полз их автомобиль, переваливаясь, как уставшая черепаха.
Неожиданно Берса испытал пронзительную тоску, смешанную с бессильной злобой. Наблюдая за тем, как из кабины выбирается Лиса, он уже точно знал, что миномет, спрятанный под кузовом, ни разу не выстрелит.
– Давно ждете? – Лиса настороженно заглянула ему в глаза.
В черной болоньевой куртке, с белым шарфом, обмотанным вокруг шеи, и накрашенная, она совсем не походила на ту грубую и дерзкую девку, которая, не стесняясь, по первой просьбе обслуживала всю группу.
