– Вы серьезно? – сердито и резко говорила Ангелина Минкену. Когда это они успели начать спорить? – Неужто других кандидатур не нашлось? У меня сложилось крайне негативное мнение об этом человеке. Он абсолютно некорректно повел себя с Мариной. Да и его отец не вызывает у меня желание видеть его в семье. Я категорически против, Ярослав Михайлович.
О чем это она? Голова просто отказывалась соображать.
– Странно, – задумчиво сказал премьер, – виконта рекомендовал Тандаджи как одного из лучших агентов. И при общении он показался мне очень достойным человеком, безусловно преданным стране. Он не похож на отца, поверьте. Собственно, без него мы вас и не нашли бы.
– Это тоже не добавляет ему очков, – холодно ответила Ани.
– Выбор небольшой, моя госпожа. Кембритч наиболее родовитый из неженатых дворян страны. А если он где-то вызвал негатив… К сожалению, я совершенно не в курсе случившегося… но, возможно, это было допустимо в нынешней критической ситуации?..
– Значит, я выйду за менее родовитого. Или поищем в других королевских семьях. Человек, который станет принцем-консортом, по крайней мере, не должен быть мне неприятен, и тем более у него не должно быть конфликта с кем-то из моей семьи.
Понятно. Значит, Змея прочат в супруги моей сестре. Прямо водевиль какой-то получается.
Я должна бы злиться и поддерживать сестру, но я была так измотана, что даже обида и злость казались какими-то тусклыми и тихими, будто покрытыми толстым слоем запыленного стекла.
– Ваше высочество, – это Алмаз Григорьевич решил вмешаться в разговор, в своей неподражаемой манере наплевав на этикет. – Хочу напомнить, что чем знатнее род вашего супруга, тем сильнее его кровь, а значит, тем сильнее ваши будущие наследники. К тому же с Кембритчем я общался, он не показался мне чудовищем. Немного самоуверен и нагловат, но это свойство молодости. При этом въедлив, методичен, последователен.
Я все-таки покраснела и наконец-то разозлилась, вспомнив, как методично и последовательно этот «достойный человек» преследовал меня, изображая влюбленность, играя на жалости, симпатии и любопытстве.
– Ваше высочество, – немного озадаченно вторил Минкен, – естественно, никто не пойдет против вашей воли и не будет навязывать вам нежеланного мужа. Но, во-первых, насколько мне известно, единственным подходящим кандидатом из других королевских семей был инляндский принц, ныне женатый на Диане Форштадтской. И, во-вторых, мне все-таки кажется, что произошло какое-то недопонимание или недоразумение. Повторюсь: когда я обратился к Майло Тандаджи с просьбой найти вас, из нескольких тысяч агентов государства он порекомендовал мне именно виконта Кембритча. А Майло не тот человек, который стал бы втягивать в это дело того, кому не доверял бы полностью.
Ангелина недовольно молчала, напряженно поглядывая на меня. Я старательно и равнодушно пила кофе.
– Сами понимаете, никаких утечек о процессе поиска или ненадежности исполнителя мы позволить себе не могли. Это могло бы привести к вам тех, кто не желает возвращения монархии и не верит в предстоящую катастрофу. Кембритч-младший с Тандаджи сработали настолько чисто, что никто – ни Кембритч-отец, ни я – не знали об их успехе.
«А если бы я была осторожнее, то и не узнали бы».
– Перед заданием я просматривал его досье. Он, являясь для света лишь бездельником и мотом, на протяжении шести лет успешно вел двойную жизнь и ни разу не засветился. На счету Кембритча два десятка заданий повышенной государственной важности, и при этом до последнего я не знал о его работе на секретную службу.
– Вы ничего не потеряли. Я вот была бы счастлива и дальше не знать. – Ну кто тянет меня за язык?
– Надеюсь, Тандаджи поделится со мной деталями этой операции, – с интересом глядя на меня, сказал премьер.
– А я надеюсь, что не поделится, – огрызнулась и опять поймала недовольный взгляд Ангелинки.
– Тем не менее он блестяще справился с заданием, принцесса.
– У него была хорошая мотивация – стать вторым человеком в стране, не так ли? – немного совладав с собой, едко произнесла я.
Минкен покачал головой.
– Решение по кандидату было принято оппозицией шесть дней назад, после чего виконта поставили в известность и получили его согласие. И он сам сообщил нам об этом решении, дав возможность оценить последствия. Ваши поиски мы ведем с середины лета. Больше двух месяцев.
Я мысленно положила в копилочку своей ненависти информацию о том, что Люк уже знал, что предназначен Ангелине, когда обнимал меня, соблазнял своим ненавистным голосом и пытался затащить в постель. Ах, это же недоразумение и «допустимые в критической ситуации методы». Кембритч уже оправдан в глазах политиков, и мое мнение не в счет.
Я прекрасно понимала: у них не было другого выбора, кроме как искать и найти нас, и у Ангелины нет другого выхода, кроме как вернуться на трон и спасти Рудлог, а моя злость просто от бессилия. Но простить Люку свой страх, свою глупость и слабость я не могла.
Сестра с сомнением смотрела на меня, а я, сжав губы, на нее.
– Кстати, – будто ни к кому не обращаясь, пробурчал Алмаз, – ведь именно Кембритч позвонил мне и сообщил, что вам потребуется поддержка.
Наступила пауза.
– Решать тебе, Ани, – сказала я наконец вполне светским тоном. – Если он так блестящ, умен и прекрасен, то сами боги велели использовать этот экземпляр для обогащения семейного генофонда. В конце концов, безопасников у нас в роду еще не было. Я обещаю быть с ним смирной и вежливой. Но сильно надеюсь, что наше общение будет сведено к минимуму, потому что методы лучшего агента не произвели на меня впечатление.
По-моему, у меня получилось. Я бы сама себе поверила.
– Ваше высочество, но вассальную клятву отменил еще ваш прапрадед в качестве жеста доброй воли после перехода на парламентский тип правления!
– И мы все видели, к чему это привело, лорд Билецкий, не так ли? – холодный голос сестры как ледяная водичка для умывания.
Я в очередной раз разлепила глаза и придала лицу суровое выражение. От меня ничего не требовалось, кроме как не спать и маячить живой укоризной парламентариям. Но торговля сильно затягивалась, за окнами уже темнело, массивные люстры зала сияли огнями, неприятно раздражая глаза, официантки несколько раз меняли опустевшие бутылки с питьевой водой и закуски, а договориться все не получалось. Я прикидывала, насколько шокирую почтенное собрание, если достану сигарету и выйду покурить, потому что никотиновая ломка вызывала учащающиеся приступы злости и держать язык за зубами становилось все труднее.
– Я настаиваю, – продолжала сестра, – чтобы главы аристократических семей взяли на себя наследуемые и распространяемые на всех членов рода вассальные обязательства по отношению к монарху. В ином случае я не представляю возможным нашу будущую совместную работу.
Делегация зашла в Оранжевый зал ровно через час после того, как мы удалились из зала Совета, и выглядели делегаты так аккуратно и величественно, будто не было всей этой жаркой ругани, отголоски которой мы слышали даже через две двери и коридор. Десять человек – лидеры партий, фракций, старейшие члены парламента, и тяжело ступающий за ними Александр Свидерский – он сразу направился к коллегам. Величественность почтенных мужей, правда, немного терялась на фоне светлоперсиковых стен, и я, кажется, начала понимать замысел дизайнера.
