Унял желание, потянул к себе, усадил на колени и начал гладить по спине, так, как она любила.
– Света-а-а, посмотри на меня. Чего ты хочешь?
– Тебя, – призналась так же тихо и печально, поднимая на него серые глаза.
– Так я же здесь, – Чет нетерпеливо уткнулся ей в плечо, провел языком, поцеловал, сжал руками бедра, притягивая к себе.
– Это ты сейчас здесь, – прошептала девушка после долгой паузы, совсем неслышно.
Он понял, напрягся.
– Светлана, Светочка. Я же ничего не обещал. Я думал, ты понимаешь.
– Я все понимаю, – сказала она уже спокойно и улыбнулась. – Не переживай, я просто устала. Обними меня крепче, Чет.
И он обнял, и поцеловал, и долго, сладостно любил ее, пытаясь вернуть былую легкость их отношениям, но они вдруг перестали быть игрой, и болезненная нотка ее будущего одиночества неприятно колола его, не позволяя полностью и безудержно, как раньше, отдаваться настоящему.
Светлана в тот вечер не пошла в библиотеку – все государственные учреждения были закрыты. Вместо этого она побродила по улицам, заглянула в маленький, совсем не богатый храм, где статуи богов были в половину человеческого роста и стояли не на земле, а в специальной нише, на возвышении.
Там девушка долго молилась о том, что известно только ей одной, а Богиня Воды и Любви ласково смотрела на нее чуть раскосыми глазами и немного укоризненно косилась на Белого Целителя Жизни. Но, возможно, Свете это только казалось.
И после храма она не вернулась в гостиницу ждать своего дракона, а села на автобус и уехала на окраину города, к родителям. Еще днем звонила, спрашивала, все ли в порядке, и папа с мамой ее успокоили. А потом поняла, что очень соскучилась, и решила приехать.
Обеспокоенные долгим отсутствием дочери, ее добрые и такие домашние родители поили дорогую гостью самодельным травяным чаем с ягодами, собранными летом, кормили приготовленными папой пирожками, обнимали, расспрашивали о работе и немного волновались из-за ее отстраненности. Спать она легла в своей детской, и снился ей белый тусклый город, занесенный сыпучим песком, шепчущим ее имя, и по-матерински обнимающая ее Синяя Богиня, прохладная и текучая, которая гладила Свету по волосам и обещала, что у хороших девочек все обязательно бывает хорошо. А уходя из сна, Богиня-Вода вручила ей тонкий тяжелый ключ, очень похожий на тот, что был вплетен в волосы Нории-Валерия, который льдинкой поместился в Светиных ладошках и медленно там растаял.
Четери, дождавшись осенней ранней темноты, привычно воспарил с крыши в расцвеченное фейерверками небо, отправившись на поиск Владыки.
Нории, совершенно голый, сидел на крыше дворца, и Чет, обернувшись, приземлился чуть позади.
– Не удалось ее увидеть, – сказал хозяин Белого города, не оглядываясь. – Внизу масса охраны и сигналок, а она переместилась из Совета прямо во дворец. Буду ждать. Лети обратно, я позову, когда вы будете нужны.
– Я сменю тебя утром, – ответил Мастер, помолчав. Он тоже чувствовал тепло ауры красной принцессы, но видел ее смутно, как полупрозрачные потоки горячего воздуха.
– Нет, не нужно, – холодно произнес Владыка. – Я хочу все сделать сам.
– Я прилечу, – настойчиво повторил Чет, – под самое утро, когда все еще будут спать. И сейчас подожду. Она ведь спит?
– Спит.
– Тогда не изображай тут петуха на насесте. Отлучишься на часок, поешь, в туалет сходишь. Или будешь охрану удивлять, мочась с крыши им на головы?
Нории поморщился – Чет иногда бывал по-солдатски грубоват и прямолинеен.
– Если упустишь ее, – сказал неохотно, признавая правоту старейшего из них, – накажу.
– Не пугай, – рассмеялся неугомонный воин, – и так на тебя страшно смотреть.
Четери вернулся в гостиницу незадолго до полуночи, надеясь, как всегда, обнаружить в своей комнате замерзшую Светлану и согреть ее так, как он привык. Тем более что тело еще ею не насытилось. Но номер оказался пуст, в кровати никто не ждал, и Мастер нахмурился, подавляя недовольство. Заказал такси с веселым, радостным шофером, распевающим гимн Рудлога, который крутили по радио, поехал к библиотеке, чтобы забрать Свету от ненужных уже газет. Но двери заведения были закрыты. Поехал обратно – проверить, не вернулась ли. Не вернулась. Забеспокоился до чесотки в лопатках, ведь если она не пришла к нему, значит, точно что-то случилось. Подошел к ночному администратору на стойке, широко улыбаясь, и выпросил телефон Светланы. Он так и не удосужился взять у девушки номер, хоть драконы и прикупили себе по трубке еще на второй день.
Долго шли гудки, и наконец сонный мягкий голос недовольно пробормотал в трубку:
– Алло?
– Светлана, ты где? – облегчение, и злость, и жалящие мысли о том, где она спит и с кем она спит. Он же ничего о ней не знает, может, она замужем давно и у нее пятеро детей?
– А кто это? – немного растеряна, видимо, не отошла еще ото сна.
– Это Четери, Света, – так, надо выдохнуть и не думать о том, что она его не узнала.
– Чет? – теперь удивление и беспокойство. – Не думала, что ты позвонишь. Что-то случилось, нужна помощь?
– Я тоже хочу узнать, что случилось, – процедил он в трубку. – Где ты? Почему не осталась у меня?
– Я у своих родителей, Четери, – устало сказала Светлана, словно мягко упрекая за то, что разбудил ее из-за такой ничтожной причины. А он вместо вины почувствовал облегчение. Не у мужа, не с детьми. – Я и сама не думала, что поеду к ним, поэтому не сказала тебе. Завтра буду на работе.
Дракон помолчал, прислушиваясь к себе.
– Чет? – позвала напряженно, будто чувствовала, как он злится.
– Диктуй адрес, – наконец произнес Чет, – и открой окно.
– Не сходи с ума, – попросила она.
– Адрес, Света.
Он прилетел через пятнадцать минут, прыгнул в окно, около которого она, замерзшая и недовольная, ждала, ругаясь про себя на неугомонного дракона и боясь, что услышат или войдут родители. Как был, обнаженным, схватил ее в охапку, сжимая до боли, словно наказывая за отсутствие. И понес в кровать – яростно доказывать что-то непонятное даже для него самого.
Светлана так и не поспала нормально этой ночью. Просто периодически проваливалась в сон в перерывах между его жадными ласками, подрагивая в полудреме и прижимаясь к своему неистовому любовнику, когда он отдыхал и гладил ее влажное тело. Она устала не кричать и сдерживать стоны от его напора, устала всматриваться в лицо с горящими вишневым светом глазами, пытаясь найти там что-то важное и необходимое ей. И только под раннее утро, когда он ушел, подарив ей легкий поцелуй, а до звонка будильника оставалось не более полутора часов, Света, свернувшись калачиком в ставшей сразу холодной постели, мгновенно уснула, измотанная, как никогда в жизни.
