Черные кулисы, черный задник… Между уходящими в глубину сцены колоннами безмолвно стоят рослые Преображенские солдаты, огромная хрустальная люстра качается подобно маятнику Фуко и наползает дым. В истовой молитве обращается к Богу Екатерина Алексеевна, супруга русского императора — но тут внезапно появляется Петр III и заставляет ее петь немецкую песенку. Так начинается спектакль «Хроника дворцового переворота» в филиале Академического Малого театра.
Вскоре зрителям, хорошо знакомым с отечественной историей, становится скучно. Восшествие на престол императрицы Екатерины II, впоследствии нареченной «Великой», события, предшествовавшие перевороту 28 июня 1762 года, расписаны в мемуарах и романах, известны до мельчайших подробностей. Действие пьесы определенно шло по накатанной колее — царица, «русская душою, сама не зная почему», униженная и оскорбленная мужем, презирающим и ее, и русский народ, и страну, которой он правит, ищет и находит опору и помощь в окружающих ее благородных людях.
Но вдруг зазвучала скрипка. Чистая, печальная мелодия заставила замереть не только наивную княгиню Дашкову, но и, кажется, весь зал. Одна лишь Екатерина не поддалась очарованию — документально известно, что она не любила любую музыку — и раздраженно сказала, что это пиликает на скрипке ев супруг. Пожалуй, именно с этого момента действие спектакля стало развиваться совершенно неожиданным образом…
Что знаем мы о правителях прошлого? Фактически лишь то, что захотели рассказать нам их последователи. Например, Елизавета Петровна, Екатерина II и Николай I говорили, что Петр I — великий преобразователь России, и все, что он делал, было хорошо, а потому они стремятся идти его путем — и все в это верили. Приспешники Александра I утверждали, что его венценосный папенька Павел Петрович был сумасшедшим, поэтому его просто следовало убить — и все в это тоже верили. Самое удивительное, что эти характеристики монархов сохранились и при последующей смене общественной формации — так что даже сегодня некоторые наши соотечественники воспринимают критику в адрес Петра I или Екатерины II как личную для себя обиду. Что ж, так называемый «черный пиар» не сейчас выдумали. Он, не имея такого названия, действовал во все века, обеспечивая самодостаточное функционирование государственной машины.
Так получилось, что в истории остался портрет императора Петра III, написанный окровавленными руками его убийц. Мол, это был идиот, погубитель России, сметенный с трона народным гневом. Примером тому может служить фрагмент из знаменитых лекций В. О. Ключевского: «Елизавета приходила в отчаяние от характера и поведения племянника и не могла провести с ним четверти часа без огорчения, гнева и даже отвращения. У себя в комнате, когда заходила о нем речь, императрица заливалась слезами и жаловалась, что Бог дал ей такого наследника…», писал историк об отношении императрицы Елизаветы Петровны к великому князю 11етру Федоровичу. Добавив три строки «негатива», Ключевский вдруг словно бы перечеркивает все единственной фразой: «Так рассказывает Екатерина в своих записках».
Конечно, великая княгиня знала немало тайн русского двора, но даже само отношение к ней Елизаветы Петровны было далеко не столь доверительно, как может показаться из этого рассказа. Несколько дальше у Ключевского следует такое замечание: «Настоящей тиранкой Екатерины была “дорогая тетушка”. Елизавета держала ее, как дикую птицу в клетке…». Где уж тут доверительные рыдания на тему престолонаследия! Просто, нужно думать, Екатерине Алексеевне был выгоден именно такой рассказ — она ведь очень заботилась о том, что говорят о ней современники и что будут говорить потомки.
А вот, кстати, что в своих не предназначавшихся для печати «Некоторых исторических замечаниях» писал о Екатерине II Александр Сергеевич Пушкин: «Возведенная на престол заговором нескольких мятежников, она обогатила их на счет народа и унизила беспокойное наше дворянство…»
Повторим: «заговор нескольких мятежников». Не всенародное
восстание в поддержку бывшей Ангальт-Цербстской принцессы, внезапно возлюбившей русский народ, но заговор дворянской фронды. Пушкин, еще заставший в живых участников и свидетелей переворота, это знал. К тому же события 1762 года косвенно коснулись и его самого. Раскроем стихотворение «Моя биография»:
Мой дед, когда мятеж поднялся
Средь петергофского двора,
Как Миних, верен оставался
Паденью третьего Петра.
Попали в честь тогда Орловы,
А дед мой в крепость, в карантин,
И присмирел наш род суровый,
И я родился мещанин.
Однако пересматривать, переоценивать исторические события — даже на основании документов и авторитетных свидетельств современников — дело неблагодарное. При ограниченных тиражах нынешней литературы переворот в историческом сознании нации не совершишь. «Ящик», предлагающий «жвачку для глаз», у мыслящего большинства нации доверием не пользуется. Зато театр, собирающий в своем зале людей далеко не самых бестолковых, может заставить зрителя не только смотреть и сопереживать, но и задумываться. Впечатление от хорошего спектакля остается надолго.
Петр III в спектакле совсем не похож на того истеричного идиота, каковым предстает он, например, в голливудском фильме «Молодая Екатерина». Нет, это великодушный, благородный, сдержанный по характеру, мягкий человек — слишком мягкий и совестливый для правителя великой державы.
Сценическая версия, режиссерская фантазия? Нет. В спектакле есть такая сцена, когда к уже свергнутому, но еще не арестованному Петру Федоровичу приходит только что возвратившийся из 22-летней ссылки герцог Бирон, фаворит императрицы Анны Иоанновны. Теперь это пуганый старик, в котором никак не признать прежнего тирана: даже самые грозные правители впоследствии быстро превращаются в добрых дедушек. Сцена придумана — герцог был возвращен из ссылки еще до переворота, но в ней звучат подлинные бироновские слова: «Если бы Петр III вешая, рубил головы и колесовал, он остался бы императором».
Действительно, Петр III не казнил. Более того, он упразднил пыточную «Тайную розыскных дел канцелярию», сразу же, кстати, возрожденную Екатериной II под названием «Чайной экспедиции».
И если внимательно почитать работы историков, документы, косвенные свидетельства мемуаристов, то возникает несколько иное, отличное от устоявшегося, впечатление о драматических событиях 1762 года. Именно этот внимательный взгляд и лег в основу пьесы.
Три часа напряженного действия. Два главных героя — две сюжетные линии. Благородный Петр, никак не решающийся разорвать узы, связавшие его с развратной, лживой, властолюбивой женой, но зато отважно решающий сложнейшие государственные проблемы. Каждое его решение должно оказать великую пользу России, хотя при этом оно оказывается во вред очередной влиятельной общественной силе: гвардии, высшему духовенству, промышленникам… Во вред людям, развращенным предыдущими «женскими правлениями» Екатерины I, Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны.
Как известно, за свое недолгое царствование император Петр III принял ряд очень важных законов, в том числе знаменитый Указ о вольности дворянства, повелел прекратить преследование раскольников и учредил Государственный банк. Екатерина впоследствии приписала большинство его Указов себе…
