— Английская помощь ограничилась только вооружением?
ОРЛОВ: Нет, что касается субсидий, тут еще более поразительная картина. В 1812 году Британский парламент «расщедрился» на 200 тысяч фунтов стерлингов (-» целевая поставка для населения сгоревшей Москвы. Но деньги, естественно, были обращены на военные нужды. Как могло быть иначе в то время? Русское правительство выделяло деньги на помощь москвичам, но уже после того, как войска ушли за границу. Зато объем британских субсидий за 1813–1815 годы составляет почти 6 миллионов фунтов стерлингов серебром и почти 5 — в бумажных, так называемых федеративных деньгах. Это трудно перевести на русскую валюту, потому что курс рубля колебался очень сильно, примерно — 165 миллионов рублей ассигнациями. По отчету графа Канкрина, поданному после окончания войны, весь военный бюджет России составлял 155–157 миллионов. Так что Великобритания, как бы мы ее ни укоряли, ни называли нацией лавочников или эгоистической, в значительной степени оплатила нам эту войну.
— Но ведь она так поступила отнюдь не из филантропических побуждений?
ОРЛОВ: Естественно! Ее интересы в этой войне были очень значительными.
ЛОБОВ: Но почему Англия не высадила десант, не использовала эти 225 тысяч ружей в своих целях против Франции? Струсили, боялась французов?
— Тут можно только догадываться. Потому вернемся к боевым действиям, столкновению армий Кутузова и Наполеона. Если сравнивать этих полководцев…
ЛОБОВ: Мне кажется, мы Кутузову слишком многое приписываем. Он и главнокомандующий, он победитель Наполеона. Но сравнивать его с Наполеоном просто нетактично! Наполеона нужно сравнивать с Александром I — это два стратега, два политика, два человека, которые действительно вели войну! Я бы сказал — два ума, противостоящие друг другу. Они, эти два ума, использовали все, что у них есть, — и политику, и дипломатию, и экономику, и народ, и армии, и т. д.
ГРЮНБЕРГ: А почему Наполеона нельзя сравнивать с Кутузовым?
ЛОБОВ: Наполеон прежде всего был императором, и у него были свои такие же полководцы, как Кутузов, — Мюрат, Ней…
ГРЮНБЕРГ: Кстати, кого из выдающихся полководцев победил Наполеон? Кого?! Австрийцев — в Итальянскую кампанию?
ШУРИНОВ: Я сейчас был на коллоквиуме, где два француза, историк и литератор, проводили анализ боевых действий с участием Наполеона как полководца. Видно, что никакого пиетета перед Наполеоном они не испытывают, что во Франции к его имени относятся спокойно: да, политик — крупный, талантливый. Но то, что он сделал в Италии, например, подвел под свою юрисдикцию множество покоренных им государств, включая Ватикан, говорит о том, что он не считался с нравственными, духовными традициями областей и народов. Уклад, который он хотел распространить на всю Европу, был просто неприемлем — объяснять не надо, что каждая страна имеет свои традиции. И то, что он столкнулся в России с таким противоборством, естественно. Страна была совсем другая, чем известные ему европейские страны, он к этому был не готов.
ГРЮНБЕРГ: Хотя у него были очень интересные взгляды на церковь… Он даже пытался вести переговоры с Московским митрополитом, чтобы ввести церковный круг в свою орбиту.
ЛОБОВ: По сути дела, во Франции о Наполеоне заговорили только при его племяннике Наполеоне III. Когда племянник пришел к власти, надо было ему свой авторитет поднять, и он приказал — собрать все, что можно написать о его дяде. Тогда-то Наполеон начал обрастать легендами, стал национальным героем.
ВАСИЛЬЕВ: Сравнивать Кутузова с Наполеоном вполне можно, поскольку они противостояли друг другу, командуя армиями. Хотя статус Наполеона был иной.
ГРЮНБЕРГ: Кстати, в 1805 году Кутузов маршем от Браунау до Ольмюца полностью переиграл Наполеона, который стал его бояться как мастера маневра.
БЕСПАЛОВ: Все ж не стоит забывать, что Кутузов прежде всего был царедворцем и политиком, а не полководцем. Блестящее его пребывание в Турции в качестве посла показало, насколько он выдающийся дипломат.
ОРЛОВ: Да, Кутузов был человек очень осторожный. Если перед ним стояла дилемма — сражение или милость государя, он выбирал милость. При этом он был талантливым полководцем — мог воевать, мог побеждать. Но для него лучше было сражение потерять, чем милость у двора. Это был его категорический императив.
ВАСИЛЬЕВ: Думаю, это произошло после того, как его сделали «козлом отпущения» за Аустерлиц — ив 12-м году он стал главнокомандующим вопреки первоначальной воле государя…
ОРЛОВ: В 1805 году, потеряв милость государя, он настолько переживал, что даже заболел…
ВАСИЛЬЕВ: Но это не помешало ему принять командование в 1812 году.
ОРЛОВ: А почему должно было помешать? Наоборот, это был для него сигнал, что милость возвращена, и он с удовольствием это воспринял.
ВАСИЛЬЕВ: Милость государя он собирался вернуть изгнанием французов!
ОРЛОВ: Думаю, что, становясь главнокомандующим, он не знал, сможет ли изгнать французов из России — но не считал это «подставой» со стороны императора. Есть письмо Кутузова дочери, что ему был страшный сон, как отступали перед лицом Наполеона.
ВАСИЛЬЕВ: Известны его переживания перед сдачей Москвы, но это не помешало ему выполнить свой стратегический замысел до конца…
В. ПЕТРОВ: Не надо забывать, что это был замысел Александра I, точнее, этот план разрабатывался личным штабом императора.
ШУРИНОВ: Роль Кутузова заключалась в том, что он сумел своим чутьем, своим талантом — политическим и полководческим — объединить и направить в одну сторону все силы народные, армейские, гвардейские.
ГАПЕНКО: Из-за Кутузова за пределы России ушло не меньше 150 тысяч человек: практически вся Старая гвардия, все лучшие боеспособные части.
Тому, что у гили лучшие, удивляться не приходится — на то они и являются лучшими, чтобы уцелеть…
ГАПЕНКО: И все же надо смириться с тем фактом, что Кутузов отнюдь не был тем героем, которым его представляют. Если внимательно проследить всю его деятельность с момента принятия армии у Царева Займища, возникает больше вопросов, на которые ответы оказываются какие- то невнятные. Начиная от выбора места сражения у села Бородино, само ведение этого сражения…
ГРЮНБЕРГ: Позиция настолько хорошо была выбрана, что французам ни разу не удалось согласовать действия своего правого фланга с левым — позиция разрывалась поворотом Семеновского ручья.
ГАПЕНКО: Кутузов Бородинским сражением практически не руководил. Он его полностью угробил. Никто не обращает внимания далее на то, что ставка Кутузова находилась в 3 километрах от Семеновских флешей, где шел бой, а Наполеона — в 400 метрах. Кто мог в той обстановке командовать войсками?
Кутузов запретил Барклаю де Толли усиливать какие- либо воинские части, но Барклай — это действительно герой сражения — в нарушение приказа снимал части и усиливал их, особенно на фланге 2-й армии, который там раздолбили. Из-за Кутузова лучшие гвардейские части были разбиты, потому что один дрался против семерых. Наполеон все свои атаки делал с тем, что сосредоточивал трех-, четырехкратное превосходство в силе. Если армии были приблизительно одинаковые, то откуда бралось это превосходство? Он с одного участка снимал войска, на другие кидал. А Кутузов на это спокойно смотрел: на Масловском кургане сидели, комаров давили, а на Семеновских высотах в это время умирали.
